Ратибор. Капель первого круга - Виктор Анатольевич Тарасов-Слишин

В сей же миг, в роще послышались шорохи и завывания, перешедшие в сплошной, зловещий рык! Так что, под натиском лохматых псов, скалящих свои вершковые клыки, мы испуганно отступили к кромке воды. Раньше, мне приходилось слышать о сей породе Велесовых псов, выведенной для защиты волхвов. Правда только сейчас, я уразумел воотчию, почему моя бабка Олеся, некогда сказывала, что сих страшилищ, даже лесной бирюк, стороной обходит! Посему о нашем противлении, не могло быть и речи… Чуть дёрнись, разорвут на клочки!

Рыжий пройдоха травил псов, злорадно выкрикивая: «Начинай вожак! Недаром ты прозван Свирепым, вперёд! Младшой Каштан, подмогни… Взять их! Валяйте теклецов, покась они ума-разума не обрящут… С-с-сю!!!». После чего захлопнув вис, он вовсе исчез, как будто его не было! Жуткие твари наступали, а Глая отрешённо глазела вдаль, не замечая происходящего… Верный Семаргл в ужасе, прижался к моим ногам, однако рычал и скалил клыки, на мохнатых великанов. Тогда как Питин, выгнув спину и цепившись в подушку на лямке короба, начал устрашающе завывать. Если охарактеризовать сей приём кратко, например как пугающий, то лучше промолчать!

Вокруг никого, кто бы мог отогнать зверюг. Правда в следующее мгновение, моя животрепещущая память, явила спасительный образ Белоснежного барса! Который на уроках Глаиного волшебства, я использовал для создания Защитного морока, годного для отвода, не только собачьих глаз… Поэтому с надеждой на спасение, я начал его плетение. Ёмкие уплотнения пространства, легко вытягивались в разноцветные нити и послушно сплетались в упругие оболочки, а посему крупный морок в холке, получился в кривую сажень! Впрочем, соответствуя по высоте и размерам, некогда проживавшим в Даарии, доантичным пардусам.

Для полудиких Велесовых сторожей, сие запретное превращение выглядело так, как будто смуглый подросток исчез, а на его месте появился исполинский, свирепый барс! Который уставился на псов, пронзительно-жёлтыми глазами и поднял вооружённую ятананами острых когтей, переднюю лапу. При сём устрашении, зверь раскатисто зарычал, показав наседавшей стае, свои невероятно крупные, трёхвершковые клыки!

Во время его создания, я принял часть навьего жита, от неизвестного союзника, ощутив необычайный прилив сил. Вместе с осознанием того, что получился морок не светлого барса, а чёрмного как уголь, заморского зверя! Родственника степного леопарда, которого в землях Хиндустана и Африки, называют пантерой. На мощной груди которого, точь в точь, как у воинственного Питина, красовалось белое пятно. «Вот оно как! Теперь ясно, кто нам помог! – догадавшись, воскликнул я и покосился на помощника, который с торчащим хвостом и вздыбленной шерстью, завывал на плече. – Да, с тобой Питин, мы великая сила! Давай покажем негодным псам, где раки маруют!».

Морок пантеры, вдруг раскрыл ало-знойную пасть и выплюнул в сторону нападавших, клубок огня! Вот когда я, восхищённо осознал, что наша победа, теперь предопределена! Поёлику иллюзия раскалённых брызг и нестерпимого жара, вперемешку со вспыхнувшей травой, испугала не только вожака, вместе с неразлучным братцем Каштаном, но и остальных, наступающих псов. В пылающем огне, их звериное чутьё распознало опасность, пострашнее когтей или зубов. Когда Свиря поджал хвост, вся грозная свора, превратилась в визжащих от страха, великовозрастных щенков-переростков, которые в ужасе разбежались по Светлой роще!

Трусливому бегству псов, поспособствовал Огненный дар Питина, приобретённый им в детстве, недалече от города Тира. Тогда ночуя возле ладьи, он сунул любопытный носишко в тлевший костёр и конечно же, опалил усы и мордашку! Только на третий вечер, опосля сего болезного происшествия, котёнок прекратил маету и забываясь в исцеляющей дремоте, заученно промурчесловил: «Шарко, польно, плохо!». Горение пламени, вперемешку со страданием от ожога, в подсознании спящего Питина, слилось в Непобедимый образ, клубящегося огня. Который нынче, из-за испуга перед Велесовыми псами, он нечаянно воссоздал в своём воображении и начал вкладывать, в победоносные плевки, нашего морока!

Я не мог расслабился, раздражённо осознавая, что рыжий мальчуган находится совсем рядом, но недосягаем… Поскольку мои, трясущиеся от пережитого ужаса руки, начали чесаться. Требуя обидчика, для справедливой трёпки. Ведь спасая наши жизни, мне пришлось нарушить Древнее правило, запрещающее волшебство, подле Велесова капища! Не успел ять, обдумать сие обстоятельство, как над заборолом пасти, появилась четвёрка лучников, облачённых в легкие латы и рогатые шлемы, скрывающие лики. Мужи нацелили на меня, острия натянутых стрел, а самый высокий, среди них, громогласно проревел: «Как ты посмел, отрок, совершить непотребное действо, подле Священного логова?!».

Моя атма, неожиданно заледенела и ушла в пятки, ожидая душевной смерти. Вот когда ять, запоздало понял, что Велесовы ближники таясь и внимательно наблюдая, подбили меня на запретную волошбу! Поёлику схожим образом, во многих каганатах необъятной Тартарии, ведающие матери и волхвари, искусно выявляли колдунов, враждебной Агарянской каббалы…

Принимая смертельные последствия, своей несдержанности, но не выказывая отчаянья, я собрал остатки воли в кулак и начал говорить. Кратко поведав защитникам, о прошлых событиях и Микуле, поиски которого привели нас, в сии места. «Тмутаракань, Ратибор, Глая Чёрмная?! – воскликнул прежний муж, единственный в островерхом, рысьем шлеме. Который за очевидной ненадобностью, его поспешно снял и молвил сотоварищам. – Довольно, други мои! Уберите стрелы и опустите луки… Азъ пойду глаголить, с сим отроком, ждите!».

Послышались глухие удары, а затем над водой зазвенел мерный, цепной перестук и перекрывая широкий ров, к нашим ногам опустился длинный, окованный для прочности железом, деревянный язык. На который, показавшись из тёмного зева, ступил крупный старец. Поросль которого, в виде длинной бороды, усов и ниспадающих на плечи, нестриженных волос, начала развеваться по сторонам, словно седой туман на вольных ветрах! Приближающийся переговорщик, был облачён в пузырящиеся от стремительных движений, порты с рубахой, пошитые из прочного, белёного льна.

«Неужто, старый Велес явился!» – почудилось мне и от благоговейного страха, я крепко зажмурился. Правда находится в слепом неведении, было глупо, а потому снова открыв глаза, я стал свидетелем, вещего чуда! Поскольку седовласый богатур, опустился перед Глаей на колени и нежно взял, её безвольны руки. Только вопреки сим, трогательным обстоятельствам, он по-прежнему возвышался! Затем он начал вопрошать, гулко нашёптывая: «Что с тобой случилось, лучезарная Гелика?! Почему я не вижу живости, в мудрых очах твоих?».

Продолжая сердечное и вместе с тем, целебное воркование, седовласый могут, стал нежно поглаживать руки прабабушки, своими огромными ручищами. Речам коего, я начал внимать… «Дак сей ходок, не Велес старый! – вразумился ять. – Слава Богам Сварги! Пред нами предстал, только могутный богатур!». После чего, осмотревшись по сторонам, я стыдливо заметил, что не стою, а сижу рядом с притихшим Семарглом, на задних тылах!

Глаины глаза, прежде совсем пустые, постепенно