Николай Панов - Дети Чёрного Дракона
Львов рванул из кармана револьвер. Синг бросился вперед, и револьвер тяжело упал на камни. Сзади уже подбегали сбитые им противники.
Отчаянным взглядом Львов окинул стены прохода. В одной из них — между двух острых скал — узкая кривая щель, может быть, выход. Он сделал движение в одну сторону и бросился в противоположную — к темному проходу. По камням щелкнули пули нового залпа. Но Львов уже скрылся; с трудом протиснувшись в щель.
От расселины подымалась дорожка, похожая на заброшенную лестницу. Львов побежал вверх, задыхающийся, с бешено бьющимся сердцем, слыша сзади топот преследующих людей.
4. Борьба над пропастью
Тропинка выводила на широкое плоскогорье, покрытое низкорослой колючей растительностью. Львов с треском продирался сквозь нее, слыша за собой такой же треск, зловещее значение которого было для него слишком ясно. Есть ли у преследователей револьверы? Если есть — его песенка спета. Но, по всей вероятности, револьверов не было, иначе бегущие сзади не удержались бы от искушения подстрелить такую прекрасную цель.
Зеленая поверхность начала спускаться вниз. Шум сзади удалялся. Неужели удастся спастись? Нужно удвоить усилия. Львов обогнул кучку высокого кустарника и, не удержав крика, замер на месте.
Перед ним открылась пропасть — крутой провал, до самого края и ниже поросший вечной зеленью. Зелень переходила в загадочную тьму провала неизвестной глубины. Нечего и думать спускаться по такому отвесу!
Он осмотрелся. Саженях в трех впереди возвышался такой же зеленый обрыв, а шагах в тридцати направо оба берега соединяло огромное срубленное дерево — единственное большое растение, наваленное ветвями в ту сторону, где стоял Львов. Перебраться! Он пробежал расстояние, отделявшее его от этого странного моста, и осторожно ступил на его начало. Крепко! Быстро перебежал по уходящей из-под ног шершавой коре и растянулся среди густых хвойных зарослей.
Из зелени на противоположной стороне вынырнуло темное лицо Абу-Синга. Пораженный, как и Львов, Синг остановился тоже. Жалость о потерянном револьвере особенно резко кольнула сердце человека с другой стороны! За Сингом показались удивленные желтые лица Шанга и Ю-Ао-Цяна.
Прекрасная мысль мелькнула в голове неподвижно лежавшего Львова: ведь если устранить мост, всякое сообщение между противоположными краями обрыва будет прервано. Он начал осторожно подползать к этому концу, лежавшему в нескольких вершках от края пропасти.
На другой стороне Синг и остальные оживленно говорили о чем-то. Китайцы показывали вниз, Синг недоверчиво качал головой. Львов приподнялся на колени и начал толкать медленно поддававшийся толстый, тяжелый ствол.
Но Абу-Синг уже заметил его и его коварный маневр. С громким криком он побежал к другому концу моста.
Львов вскочил на ноги; нижняя сторона дерева почти совсем подползла к краю. Синг взбегал на его покрытый ветвями конец. Львов потянул сильнее — Синг пробежал уже больше половины дерева. Львов дернул изо всех сил, — конец сорвался, и все дерево с шумом понеслось вниз.
Но в этот последний момент Синг напряг все силы и отчаянным прыжком отделился от падающей поверхности. Он ухватился за каменный выступ обрыва и выкарабкался наружу. Когда Львов бросился вперед — оглушить и сбросить врага, — нахмуренный тибетец уже крепко стоял на ногах и на удар ответил не менее сильным ударом. Он опустил голову и, махая сжатыми кулаками, бросился на Львова.
Противники покатились по хвойному ковру разноцветным меховым клубком. На другой стороне обрыва «дети Черного Дракона» и подоспевшие ламы с ружьями, — бессильные вмешаться, — с интересом наблюдали это единоборство.
Катаясь взад и вперед, награждая друг друга увесистыми ударами, противники придвигались все ближе к бездонному, отороченному низкой зеленью, провалу. Они уже у самого края. Над меховой грудой подымается широкая шапка и длинное, багровое от напряжения лицо Львова. Один из лам поднимает ружье. Но лицо исчезает. Вместо него выставляется круглая обнаженная голова Синга. Синг сидит на своем противнике, правая рука и голова которого свешиваются над бездной…
Синг разорвал мех одежды Львова и обнажил его грязную волосатую грудь. Одной рукой сжимая горло врага, другой он быстро обшаривал его карманы. В темных пальцах мелькнул белый бумажный сверток. В то же время Ю-Ао-Цян, не выдержав искушения, вырвал из рук соседнего ламы ржавый ружейный стержень и гулко выстрелил в висящую над пропастью голову.
Львов рванулся и разжал руку, вцепившуюся в куртку Синга. Он начал сползать — сначала медленно, потом все быстрее, и исчез в гуще зеленого кустарника, составлявшего немного покатую стену бездны.
Так погиб человек, желавший продать великую тайну и не сделавший этого, разумеется, не по своей вине. Его победитель с трудом выкарабкался наверх и отполз от края обрыва. Шатаясь, он прошел несколько шагов и неподвижно растянулся в примятой колкой зелени заросли.
5. Кто предатель?
Неизвестно, сколько времени Синг пролежал в этом положении, лицом в жесткую хвою, вдыхая запах пыльного камня, отдаваясь полному полубессознательному отдыху от погони и борьбы. Прошло, может быть, пять, может быть, пятью пять минут. Факт тот, что его заставило очнуться довольно энергичное прикосновение одного из семерых спутников. Все они толпились над ним, сочувственно прищелкивая языками и потирая лица. Найдя второй переход через пропасть, они теснились плечо к плечу, с уважением глядя на человека, совершившего такой геройский подвиг.
Синг сел. Не говоря ни слова, разжал кулак и протянул Ю-Ао-Цяну измятый свернутый лист бумаги. Широкое лицо китайца сделалось еще шире от растянувшей его радостной улыбки. Ладонью одной руки он бережно разглаживал документ на ладони другой. Но тут в его поведении произошла мгновенная перемена. Он весь передернулся и неподвижно уставил на Синга свои выпуклые черные глаза.
Синг вскочил на ноги. В чем дело? Что случилось с его благородным другом? Не отвечая, тот передал измятый лист поспешно протянувшему руку Шангу. Шанг издал рыдающий стон и, так же выкатив глаза, сунул документ в самый нос Синга.
При всеобщем напряженном ожидании Синг въелся в документ глазами. Дело становилось ясным с первого же взгляда. Бумага была испорчена. В ней не хватало самого главного. Красиво сделанный текст соглашения, для прочности покрытый прозрачным лаком, криво обрывался внизу листа. Недоставало подписей и печатей! Нижний край показывал, что чья-то поспешная рука оторвала весь конец документа. Синг с недоумением держал его перед глазами, и бумага то вырастала в колоссальную простыню, то сжималась в крошечный смутный лоскуток.
