Бернард Корнуэлл - Властелин Севера

Мы отправились вдоль стены на запад. Теперь я возглавлял отряд, состоящий из отца Виллибальда, Хильды, короля Гутреда и семи освобожденных священников. Я сумел разбить оковы Гутреда, и на запястьях короля-раба, ехавшего теперь на лошади Виллибальда, красовались два железных браслета, с которых свисало несколько заржавленных звеньев цепи. Он без умолку болтал со мной.

— Что мы сделаем, — сказал он на второй день нашего путешествия, — так это поднимем армию в Камбреленде, а потом перевалим через холмы и захватим Эофервик.

— А дальше что? — сухо спросил я.

— Пойдем на север! — воскликнул он с энтузиазмом. — На север! Сначала возьмем Дунхолм, а потом захватим Беббанбург. Как тебе такая перспектива, а?

Я сообщил Гутреду свое настоящее имя и признался, что я законный лорд Беббанбурга. Однако, на мой взгляд, взять Беббанбург было просто невозможно.

— Неприступная крепость, да? — отозвался Гутред. — Вроде Дунхолма? Ничего, мы что-нибудь придумаем. Но, конечно, сперва нам придется разделаться с Иваром.

Он сказал это таким тоном, словно Ивар вовсе не был самым могущественным датчанином в Нортумбрии и расправиться с ним было парой пустяков.

— Итак, мы покончим с Иваром, — продолжил Гутред, и тут лицо его внезапно просветлело. — Или, может, Ивар признает меня королем? У него есть сын, а у меня есть сестра, которая уже достигла брачного возраста. Они ведь смогут вступить в брак?

— Если только твоя сестра уже не вышла замуж, — вставил я.

— Не могу себе представить, чтобы хоть кто-нибудь захотел взять ее в жены, — отозвался Гутред. — У нее кобылья морда.

— Кобылья или нет, но не забывай: она дочь Хардакнута. И заключить брак с ней очень выгодно.

— Возможно, и было выгодно раньше, пока был жив мой отец, — с сомнением проговорил Гутред. — Но сейчас?

— Сейчас король — ты, — напомнил я ему.

Откровенно говоря, я сильно в этом сомневался, но Гутред верил в то, что он король, и я ему потакал.

— Это верно! — кивнул он. — Выходит, найдутся желающие жениться на Гизеле, так? Несмотря на ее внешность?

— Твоя сестра и вправду похожа на кобылу?

— У нее сильно вытянутое лицо, — ответил Гутред, скорчив гримасу, — но вообще-то Гизела не такая уж уродина. И ей пора замуж! Моей сестре, должно быть, исполнилось пятнадцать или шестнадцать! Думаю, мы должны выдать ее за сына Ивара. Таким образом, с Иваром будет заключен союз, и он поможет нам справиться с Кьяртаном, ну а потом мы разберемся со скоттами. И еще, конечно, придется позаботиться о том, чтобы эти негодяи из Страт Клоты не доставляли нам хлопот, так?

Я согласно кивнул.

— Они убили моего отца, понимаешь? — продолжал Гутред. — И сделали меня рабом! — Он ухмыльнулся.

Хардакнут, отец Гутреда, был датским ярлом, который обосновался в Кайр Лигвалиде — главном городе Камбреленда. Хардакнут назвал себя королем Нортумбрии, что, на мой взгляд, свидетельствовало о его непомерных амбициях и было просто смешно, но к западу от холмов случаются странные вещи. Там человек, если захочет, вполне может заявить, что он король Луны, потому что никто за пределами Камбреленда даже не заметит этого. Хардакнут не представлял собой никакой угрозы более могущественным правителям, жившим вокруг Эофервика. Честно говоря, он вообще почти ни для кого не представлял угрозы, потому что Камбреленд был местом диким и печальным. На него вечно совершали набеги норвежцы из Ирландии и еще более дикие и ужасные воины из Страт Клоты, чей повелитель, Эохайд, называл себя королем Шотландии. У Эохайда этот титул оспаривал Аэд, который сейчас сражался с Иваром.

Мой отец обычно говаривал: «Наглость скоттов безгранична». И у него были причины так говорить, потому что скотты заявляли права на большую часть беббанбургских земель, и, пока не пришли датчане, наша семья вечно сражалась против северян. Еще будучи ребенком, я узнал, что в Шотландии есть много племен, но два племени, обитавшие ближе всего к Нортумбрии, и были, собственно, скоттами, которыми правил Аэд. Дикари же из Страт Клоты, жившие на западном берегу, никогда не приближались к Беббанбургу. Они совершали набеги на Камбреленд, и Хардакнут решил наказать их. Он повел свою маленькую армию в их холмы, где Эохайд из Страт Клоты устроил ему засаду, а потом наголову разбил. Гутред участвовал в том походе вместе с отцом и попал в плен, после чего целых два года был рабом.

— Почему тебе сохранили жизнь? — заинтересовался я.

— Эохайд должен был меня убить, — ответил Гутред жизнерадостно, — но сперва он не знал, кто я такой, а к тому времени, как это выяснил, ему уже расхотелось убивать. Поэтому он просто пнул меня несколько раз и объявил, что я буду его рабом. Ему нравилось наблюдать, как я чищу нужники. Я был домашним рабом, понимаешь? И это — еще одно оскорбление.

— Быть домашним рабом — оскорбление?

— Это работа для женщин, — объяснил Гутред, — но зато я постоянно был в обществе девушек. А это, скажу тебе, очень даже неплохо.

— Но в конце концов ты все-таки сбежал от Эохайда?

— Ничего подобного. Меня купил Гелгилл. Он заплатил за меня много денег! — В голосе Гутреда прозвучала гордость.

— И Гелгилл собирался продать тебя Кьяртану? — спросил я.

— Да нет же! Он хотел продать меня священникам из Кайр Лигвалида! — Гутред кивнул на семерых церковников, которых я спас вместе с ним.

— Видишь ли, они столковались о цене, но потом Гелгилл потребовал еще больше денег, а когда он встретился со Свеном, тот, само собой, не позволил, чтобы сделка состоялась. Он захотел, чтобы я отправился вместе с ним в Дунхолм, а Гелгилл сделал бы все, что угодно, для Свена и его отца… Так что все мы были обречены, и тут появился ты.

Поначалу рассказ Гутреда меня озадачил. Однако, потолковав со священниками и расспросив их об отце Гутреда, я постепенно сложил воедино разрозненные куски истории. Гелгилл, известный по обе стороны границы работорговец, выкупил Гутреда у Эохайда, заплатив громадную сумму не потому, что юноша того стоил, но потому, что священники наняли Гелгилла для совершения этой сделки.

— Две сотни серебряных слитков, восемь волов, два мешка солода и серебряный горн — такова была моя цена, — радостно объявил мне Гутред.

— Неужели Гелгилл заплатил так много? — удивился я.

— Он не платил. Заплатили священники. А Гелгилл только устроил сделку.

— За тебя заплатили священники?

— Должно быть, они вытряхнули все серебро Камбреленда, — гордо заявил Гутред.

— И Эохайд согласился тебя продать?

— За такую-то цену? Конечно согласился! Почему бы и нет?