Эдуард Седаков - Моисей в Египте
На берегу живо закипели работы. Когда-то, еще в детстве, будучи в походе на Вавилон, Магрубет видел, как на Евфрате хитрым способом поднимали вавилоняне со дна реки тяжелые метательные орудия, упавшие во время боя с плотов.
Сложив с себя одежды на песок, Магрубет велел всем, кроме Масара и Ефрона, раздеться донага и идти в море, дабы выяснить, кто и как умеет плавать. Подходящих оказалось всего двое хеттов. Видя, что остальные смотрят на дело с нерешительностью и даже боязнью, Магрубет вышел на берег из воды и твердо провозгласил:
— Мы сейчас в полной целости и сохранности вытащим телегу с добром! Вот на этом месте, — он указал пальцем себе под ноги, — встанет наша телега, когда светило будет глядеть на нас прямо сверху!
Лошадей впрягли в одну упряжку. Из жердей и надутых козьих мехов соорудили плот. С двумя помощниками, умеющими плавать, Магрубет повел в море свое сооружение. Один конец веревки был привязан к лошадиной упряжи, другой потянули за собой в воду. Глубина над телегой оказалась не более трех человеческих ростов.
Много раз Магрубет нырял под воду, зацеплял телегу спереди и сзади, соединял ее веревками в разных местах с жердями плота. Затем после небольшой передышки начали втроем со всех сторон равномерно подтягивать веревки. Плот постепенно оседал в воду до тех пор, пока не погрузился так, что из некоторых мехов пузырьками заструился воздух к поверхности.
— Теперь достаточно! — сказал Магрубет. Телегу можно было уже шевелить на дне.
Она оказалась как бы подвешенной к плавучему сооружению. Магрубет дал на берег сигнал погонять лошадей. Веревочная упряжь натянулась, телега тронулась с места и стала подвигаться к берегу до тех пор, пока плот совсем не всплыл на поверхность, а колеса снова не вошли в донный песок.
Затем опять принялись натягивать веревки, вывешивать телегу и тащить ее к берегу. Так повторяли до пяти раз, пока передок телеги не показался из воды у самого берега под ликующие крики людей и — громче всех — Ефрона. Тогда покороче перепрягли лошадей и общими усилиями вытянули ценную повозку на твердое место, на то самое, что указал Магрубет. Солнце стояло прямо над головой!
— Я выполнил волю богов! Я привел вас в Египет, хетты! Вашему господину я возвратил со дна моря его добро. Люди! Теперь в Египте со всей преданностью следуйте за ним, — сказал Магрубет и поднял ладони к солнцу, давая понять, что он освободил свои руки и снял с души обязанность.
* * *Являя свое вновь обретенное могущество, Ефрон решил принести богам жертву в честь благополучно завершенного перехода и устроить тут же праздничную трапезу.
В селение были посланы люди за жертвенной живностью и соком знаменитой египетской лозы. На песчаном берегу возле поставленного для просушки походного шатра закипели дружные приготовления к пиршеству.
Жертвенного тельца собственноручно принес в дар богам Магрубет. Хетты принялись на все четыре стороны вразнобой возносить благодарения, многочисленным божествам. Ефрон молился долее всех и более многословно. Масар также творил молитвы своим богам, для чего часто отходил в сторону за кустики и священнодействовал, как жрец.
Уселись перед шатром. Ефрон разлил всем искрящееся египетское вино. Но, не успевшее начаться, празднество сразу было испорчено. Неприятность обнаружилась после первых же слов завязывавшегося традиционного застольного обмена любезностями между уважаемыми людьми.
— Люди! — обратился Магрубет к благоговейно внимавшим. — Теперь вам остается лишь, как вы хотели, приживаться в богатом, цветущем Египте. Пусть ваша маленькая хеттская община найдет свое счастье в этой стране, с которой наши предки, придя в Палистан, давно и долго воевали. Трудно предсказать процветание в Палистане нашему белому народу. Кто знает, может быть, хеттам нужно оглядываться назад, на север, где крепнет и набирает силу хеттское царство, от которого мы оторвались. Сюда за нами к Египту и Аккаду нахлынуло столько народов, что я не могу даже представить себе, что здесь будет твориться через много лет после нас. Поэтому, возможно, прав ваш господин Ефрон… В Египте самое главное — иметь деньги, а ваш господин сумеет ими распорядиться.
— О благородный сын великого хеттского вождя! — вежливо прервал его Ефрон. — Половина всего добра твоя. Я обещал тебе. Можешь взять ее хоть сейчас.
— Я пришел с вами в Египет совсем не для того, чтоб оставаться здесь на жительство. Дома меня ждет мое войско. У меня нет никакого желания здесь задерживаться. Другие дела привели меня сюда, — сказал Магрубет, помрачнев при последних словах. — К тому же я говорил, что не нуждаюсь в твоем серебре.
Магрубет похлопал себя по боковому карману справа, где у него был зашит мешочек с драгоценными камнями и… В этот момент его рука повисла в неподвижности, а лицо начало быстро наливаться кровью. Он застыл в молчании и стал медленно обводить всех глазами, пока его взгляд не остановился на Масаре. Тот сидел с позеленевшим лицом. Губы его дрожали, на лбу и щеках выступил крупный пот. Так продолжалось не больше минуты.
Наконец Масар не выдержал. В страшной тишине послышалось нехорошее урчанье в его животе. Задрожав всем телом, он вскочил и бросился бежать к кустам. Но ноги плохо повиновались ему от страха. Магрубет в несколько прыжков нагнал его возле самых зарослей.
Масар лежал ничком и корчился в судорогах смертельного ужаса. Ни одного слова не мог он вымолвить из-под подступившей обильной рвоты. Но тратить слова на объяснения окружившим людям не было нужды, так как в вышедшем из его нутра на песке блеснули несколько разноцветных камней.
— Где остальные? — немного подождав, спросил Магрубет.
— Я проглотил только эти, — слабым голосом обреченно отвечал Масар. — Я не хотел… я все отдам. Не убивай…
Масар собрал камни и стал обтирать их. Протягивая их на ладони, он уже дрожал. Возможно, он понял, что подошел конец и страх бесполезен.
— Отдавай остальное! — сказал Магрубет. Масар на четвереньках пополз в кусты, куда недавно отходил для молитв. Руками он разрыл песок и вынул мешочек, наспех обмотанный ремешком. Магрубет забрал мешочек и, ссыпав в него остальные камни, положил в карман. Затем он взял в одну руку кинжал и, схватив другой Масара за волосы, поволок его прямо в море.
Ефрон и люди молча стояли в стороне и взирали на происходящее. Всем было ясно, что произошло и что должно воспоследствовать. У любого народа закон одинаков: украл немного — потерял руку, украл много — потерял голову.
Магрубет кинжалом вспорол одежду на Масаре и сорвал ее прочь. Держа Масара за волосы, он принялся многократно окунать его в воду с головой, а кончив, таким же образом подтащил к шатру и бросил перед всеми наземь.
