Исраил Ибрагимов - Тамерлан (начало пути)
47
Тимур возвращается через те же помещения, в одном из которых мы видим группу людей, видимо, очередных на аудиенцию к эмиру. Среди них — Абдаллах, который, увидев Тимура, окликает его:
— Тимур!
Абдаллах отводит зятя в сторонку, интересуется:
— Отец не принял твой совет — я был прав?
— У вас божий дар предвидения, отец.
— Ах, о каком даре речь! — игриво отмахивается Абдаллах, — Что впереди нас ждет вот — вопрос.
— Меня — Самарканд. Для вас у нас — никаких тайн. Великий эмир — и да дарует Аллах ему долгую жизнь! — отправляет меня с поручением в Самарканд, — делится новостью. Тимур.
— В Самарканд? Какое поручение? — заволновался Абдаллах.
Однако Тимур изобразил всем видом нечто, что говорило о желательности данную ситуацию держать в секрете, да так, что Абдалах невольно, забыв об осторожности, обернулся — действительно там, за спиной, «очередники», как по команде, прекратив беседы, «навострили уши» к его диалогу с зятем.
— О, Самарканд! Самарканд! — вздыхает Абдаллах, — Самарканд подобен сладостному сну! Закрою глаза и вижу: сады, сады!
— Какие сады в Самарканде! — явно реагируя на «диалог», — говорит один «очередник» другому.
— В окрестностях Самарканда! — вторит другой.
В приятную дискуссию включается третий и тогда Тимуру — к ужасу его! — становится ясно, что с этой минуты тайна о его предстоящей поездке в Самарканд рухнула. На лице его на этот раз написано нечто, что испытывает человек, только что осознавший свою оплошность. Немая сцена: «очередники» враз умолкают, надменно пытаясь скрыть противоположное чувствам Тимура.
48
Базарная площадь в Самарканде. Большие толпы зевак у аттракциона канатоходцев, образовавших живое кольцо.
— Маспоропосы из Хоросана. Впервые в Самрканде! Впервые в Самарканде! Маспоропосы из Хоросана! — выкрикивает один из канатоходцев.
— Кто сколько может! Кто сколько может! — выкрикивает другой, по–видимому, ассистент главного канатоходца. На плечах у ассистента, обхватив ножками его шею и с шапкой в руках, устроился мальчик лет 5–6. — Кто сколько может! Не скупитесь, господа! Что в нашей жизни — таньга!? Кусочек жалкого металла! А мы подарим радость на всю жизнь! Свидетель Аллах — никогда вы не видели такого прекрасного зрелища! Кто сколько может! Ай, молодец! — хвалит ассистент какого–то мужчину. — Не пожалели две таньги — кто больше? Кто больше? Ассистент с мальчиком на плечах медленно, разжигая толпу, движется по кругу…
Среди зевак, в первом ряду, мы замечаем и… Чеку со своими дружками. Впрочем узнать его, загримированного в усатого и бородатого, нелегко, — Чеку весело бросает в шапку монеты — дружки смеются…
Но вот начинается аттракцион. Канатоходцы демонстрируют сое искусство. Зрители ахают и охают. И вот тут–то в том месте, где стоит Чеку с дружками происходит вот что. Мальчик Хамид, видимо случайно оказавшись в толпе, за спинами взрослых людей, пытается протиснуться вперед, что вызывает неудовольствие зевак. Но вот наконец ему удалось, казалось, выбраться. Казалось… Но что это? Перед мальчиком Хамидом возникает стена из мощных спин сторонников Чеку — воинов. Мальчику Хамиду удается — таки протиснуться, но как? Он как бы ныряет между ног… Чеку — тот мгновенно реагирует, хватает мальчика и буквально за уши ставит его на ноги перед собой, изумленно замолкает:
— Едок колбасок и пирожков!? Ты!? — произносит Чеку, приходит в себя, Хохочет. — Конечно! Конечно, это ты! — говорит дружкам. — Взгляните! Вот он, сопляк! О нем я вам рассказывал. Маленький плутишка! Почему бежал из Кеша?
— От пустите уши, скажу! — умоляет, плача, мальчик Хамид. Чеку сжалился:
— Так, почему?
— Я и сам не знаю почему, дяденька.
— Смотрите, он не знает и сам, почему очутился в Самарканде! — хохочет Чеку и продолжает: — Где твой напарник — тот, с которым лопали пирожки?
— У… Джафари.
— Какого Джафари?
— Ну… этого… поэта Джафари…
— Кто он твой напарник — поэт?
— Да, поэт.
— Он маленький, жалкий плутишка, а не поэт…
— Вспомнил! Он в медресе!
— Медресе!?
Вдруг толпа взрывается громким «ох!». Это канатоходец, возможно, умышленно, едва не срывается с каната.
— Ладно, смотри, наслаждайся… Только вот… сопли у тебя — сейчас же вытри!
Мальчик Хамид рукавом вытирает нос, не отрывая взгляда от аттракциона. Глаза, вначале настороженные, медленно — медленно загораются в восторге.
49
Под развесистым деревом разместилась небольшая средневековая харчевня. В одном из закутков ее уютно пристроились Чеку и… мальчик Хамид. Последний смачно уплетает… пирожки…
— У тебя нет ни отца, ни матери? — спрашивает, отхлебывая чай, Чеку.
Мальчик, едва не давясь, кивает головой.
— И родственников?
Мальчик снова кивает головой.
Чеку довольно долго с хитрецой в глазах наблюдает за мальчиком и когда тот управился с пирожком, спрашивает:
— Так у тебя никого?
— Ни — кого, — выдавливает как бы из себя нечто тяжелое мальчик Хамид.
— Хорошо, — вдруг говорит Чеку, — я беру тебя к себе, согласен?
— Согласен.
— Какой — быстрый! Почему не спрашиваешь, зачем я беру тебя?
— ?
— Воином хочешь стать?
— Хочу.
— Я научу тебя натягивать тетиву, держать в руках саблю, я сделаю тебя настоящим воином…
Мальчик Хамид не скрывает восторга. Между тем Чеку резко меняет тон беседы, говорит, склонив голову, полушепотом:
— Тебя зовут как?
— Хамид.
— Слушай, Хамид.
— Слушаю, дяденька.
— Не дяденька, а господин Чеку сын Сарзака, лучший воин в тысяче, — хвастает Чеку, — я один стою сотни воинов! Понял?
— Понял, господин Чеку… э…
— А теперь взгляни по ту сторону улицы за моей спиной… Что видишь?
— Там такая же, как эта, харчевня…
— Еще?
— Перед харчевней — тандыр и два мангала…
— Еще?
— У мангала — шашлычник — горбун, а у тандыра — толстяк…
— С бородой?
— Да, с бородой…
— А сейчас?
— Горбун что–то сказал толстяку…
— Мальчик ты, вижу, смышленый. Но это не все, — еще тише, вовлекая мальчика в тайную игру, говорит Чеку. — Мне нужно знать все… что там происходит… что делают… говорят… Понял?
Лицо мальчика преображается, принимает озабоченный вид.
Чеку подмигивает ему.
50
Довольно обширный двор у сестры Тимура в Самарканде. Дом частное средневековое строение с длинной летней террасой, в конце которой флигель, совмещающей кухню, столовую, а также хозяйственные постройки, которые включают, в свою очередь, жилые помещения для обслуживающего персонала, конюшню с сеновалом. Перед домом — клумба с традиционными розами. Двор окаймляют высокие глиняные стены с мощными деревянными воротами. У ворот на дощатой тахте сидят вооруженные охранники, играя в кости.
