Владислав Стрелков - Завещание предков
— Володимир Иванович, далеко ли покладь оставил?
— Не очень, но с конями туда не пройдёшь.
— Тогда едем к речке.
Горин, морщась, поднялся в седло и мы довольно быстро поскакали по тропе. Удивительно, но я чувствовал себя на коне вполне нормально, как будто заправский жокей. Горин резко свернул в лес, и мы стали петлять среди деревьев. Через пятнадцать минут мы выехали на небольшую поляну, рядом я увидел большой бочаг. Горин спрыгнул с коня.
— Тут остановимся.
Я отвязал заводного коня.
— Постараюсь быстро обернуться.
Горин кивнул и начал стаскивать сухие ветки.
Где находится эта речка, я примерно знал. В наше время она тоже была, правда не такая большая. Если пройти немного по руслу, и обойти болото, выйду как раз к дубу. Через десять минут остановился. Там где должно быть болото, был огромный бочаг. Ну конечно, за столько лет бочаг превратился в топь, поэтому надо взять чуть правей, и вот она, стена из ёлок. Привязал коня и полез сквозь колючие лапы.
А вот и дуб.
Собрал свои пожитки, вынес за ёлочную ограду и нагрузил их на коня.
Подъезжая к месту, почуял запах дыма. На костре в медном котелке грелась вода. Горин, раздетый по пояс, пытался обмыть рану на боку. На правой руке, от локтя до плеча темнел синяк. Да, досталось ему.
— Скоро ты, Володимир Иванович. Видать, недалече скарб твой был. — Морщась, проговорил Горин.
Я снял с коня сумы и скатку с бронью. Достал свой котелок, зачерпнув воды, подвесил рядом с медным. Потом достал аптечный пакет. Вынул бинт, бутылёк с перекисью.
— Ложись на бок, Илья Демьянович. Посмотрим рану твою.
Горин, кряхтя, повернулся и лег на бок. Я полил рану перекисью, достал бинт и сделанным тут же тампоном промокнул разрез. М-да, придётся штопать. Достал из аптечного пакета шовный материал, не зря взял.
— Илья Демьянович, придётся рану шить.
— Воляй.
Хм, шить без обезболивания? Меня как-то шили без обезболивающего, незабываемые ощущения. Достаю шприц и ампулу с новокаином. Его у меня десять ампул. Ещё есть пара ампул лидокаина, но его поберегу. Заполнил шприц и стал обкалывать рану. Отбросил шприц с пустой ампулой в костёр, незачем предку видеть, может не смогу объяснить что это такое. Разорвал пакет с кетгутом и иглой, достал щипцы. Горин повернулся покосился на бок.
— Ещё не всё? Ох, а почему я бок не чую?
— Повернись, и не дергайся, Илья Демьянович. Я только боль убрал, сейчас швы наложу.
Горин повернулся, а я начал накладывать швы.
— Вот и всё.
Я обработал дополнительно края швов йодом и наложил пластырь. Горин повернулся и удивленно посмотрел на бок.
— Всякое видел, но такое! А это что? — И он провёл пальцем по пластырю.
— Это накладка на раны, Илья Демьянович. Надо ещё повязку наложить.
И я бинтовал рану под удивлённое бормотание Горина.
Вода в котелках уже вовсю кипела. Я достал гречку в мешочке и отсыпал порцию в котелок. Сдвинул чуть в сторону оба котелка, пусть варится. Достал из пакета левомеколь, выдавил на ладонь мазь, и обернулся к Горину.
— Займёмся синяком.
Горин вяло отмахнулся.
— Само пройдёт
— Пройдёт быстрей, если намазать. У меня хороший бальзам.
И стал осторожно втирать мазь в синяк.
— Чудны твои снадобья. Откуда они?
Что теперь сказать? Надо как-то выкручиваться. Решил валить всё на великих поддельщиков.
— Из Китая. Там на все руки мастеранайдутся.
— Китая? Это где?
— На восход. Полгода пути. Страна Цзинь, называется.
Название теперешнего Китая вспомнил, а по времени в пути, не уверен. Привык мерить расстояния сутками на поезде или часах лёта на самолёте.
— Далеко. И ты там был?
— Нет, не был. Знаком был с жителем этой страны. Он меня и научил.
Я глянул на костер.
— Каша готова, сейчас заправлю, и будем есть.
Достал из сумы банку тушёнки и два пакетика чая. Загородившись спиной, открыл тушёнку и вытряхнул в котелок с гречкой. Чай кинул в котелок Горина. Достал приправы и подсыпал в кашу. По поляне поплыл аромат тушеного мяса и пряностей. Перемешал кашу, снял с огня и поставил рядом с лежкой Горина, который морщась от боли в боку копался своих сумах.
— Что ищешь, Илья Демьянович?
— Да вот, в бою с погаными, ложку видать обронил.
— Ну, ничего, у меня есть.
Достал деревянную, расписанную под Хохлому, и сунул её Горину. Он её принялся рассматривать.
— То же э… Цзыньская?
Усмехнулся. Вот Хохломские ложки в Китае ещё не подделывают.
— Нет, Илья Демьянович, сувенир не оттуда.
Принялись есть кашу. С первой ложкой Горин вздёрнул брови к верху.
— Зело вкусна каша!
Усилитель вкуса, великая вещь. Котелок быстро опустел. Горин отложил ложку. Я поднялся и принёс котелок с чаем. Потом достал мешочек с сахарным песком, две кружки из черного пластика и чайную ложку. Налил чая, сыпанул сахара. Горин смотрел во все глаза.
— Зело богат ты, Володимир Иванович.
— С чего бы это?
— Ну, так сахар зело дорого стоит, купцы мало привозят, и последнюю рубаху сдирают. А у тебя вон, три фунта сахару, почитай на три гривны. А остальное, ложка вон дивная, и прочее.
Уставился на мешочек с сахаром. Ух ты! У меня значит денег куча, а я думал мало. Интересно, а на гривну что сейчас можно купить? Я достал одну гривну и показал её Горину.
— Илья Демьянович, меня на Руси долго не было, на гривну что сейчас купить можно.
Горин удивлённо посмотрел на меня.
— Холопов, дворов на три-четыре. Коня, боевого, или пять саврасок. Коров дюжины полторы. Бронь хорошую, булатной ковки меч или саблю. Много чего. Можно на десять гривен нанять дюжину воев.
Ого! Я по местным меркам богатенький буратино, оказывается. Убрал гривну, достал перстень мамы.
— А это сколько будет стоить?
Горин посмотрел и пожал плечами.
— Я не купец, но мыслю гривны две, три.
И он отхлебнул чай. Брови поползли вверх. Раскрыл рот и задышал, обжегся.
— Это чай, Илья Демьянович, его маленькими глотками пить надо. Полезен очень и бодрости добавляет.
Потом его ещё кофе угощу, вот удивится. Допил свой чай. Надо собираться. Кстати, арбалет собрать надо. Вытряхнул скатку с бронью, достал свёрток со сложенным арбалетом. Раскатал тряпку и достал многофункциональный нож. Развернул его в плоскозубцы, и начал собирать, затягивая гайки и болты, на соединениях арбалета.
Затянул последнее соединение, оттянул рычаг, наложил болт. Оглянулся, в метрах пятнадцати лежало сухое дерево. Навёл арбалет на него и выстрелил. Болт пробил гнилушку насквозь и зарылся в траву. Поднялся и пошёл искать болт, у меня их и так мало. Горин, кряхтя, поднялся, и пошел следом, кренясь на бок.
