Джеймс Клавелл - Сегун. Книга 1
– Конечно нет.
– У вас на борту много свободных пушек, – продолжал отец-инспектор. – Почему не дать их ему негласно? Продайте на самом деле. Вы все время торгуете оружием. Он покупает оружие. Четыре пушки будет более чем достаточно. Их легко перевезти на баркасе, с запасом пороха и ядер, украдкой. Тогда дело будет решено.
Феррьера вздохнул:
– Пушки, Ваше Преосвященство, бесполезны на борту галеры. У нее нет пушечных портов, нет пушечного такелажа, нет пушечных пиллерсов. Они не смогли бы воспользоваться пушками, даже если бы у них имелись канониры, которых нет.
Оба священника были поражены.
– Бесполезны?
– Абсолютно.
– Но, конечно, дон Феррьера, они могут приспособить…
– Эта галера непригодна для применения пушек без переделки, которая займет по крайней мере неделю.
– Что такое? – спросил Торанага подозрительно, сообразив: что-то не так, однако это пытаются от него скрыть.
– Он спрашивает, в чем дело, – сказал Алвито.
Дель Акуа понял, что почва уходит у них из-под ног.
– Адмирал, пожалуйста, помогите нам. Пожалуйста! Я прошу вас. Мы добились больших уступок для нашей веры. Вы должны поверить мне. Доверьтесь мне! Вы обязаны помочь господину Торанаге как-то выбраться из гавани. Я прошу вас от имени церкви. Один собор – огромная уступка делу веры. Пожалуйста!
Феррьера не позволил себе выказать торжества. Он даже добавил мрачной значительности своему голосу:
– Так вы просите помощи от имени церкви, Ваше Преосвященство? Конечно, я сделаю все, что вы просите. Я выведу его из западни. Но в свою очередь требую, чтобы меня назначили адмиралом черного корабля на следующий год независимо от того, будет ли удачным или нет этот год.
– Это прерогатива короля Испании, его одного. Я не вправе назначать кого-либо на этот пост.
– Второе: я принимаю ваше предложение относительно золота, но требую вашего ручательства, что у меня не будет сложностей в Гоа с вице-королем или здесь, с золотом или с черным кораблем.
– Вы осмеливаетесь использовать меня и церковь как поручителей?
– Это только деловое соглашение между нами и этой обезьяной.
– Он не обезьяна, адмирал. Вам лучше помнить это.
– Третье: пятнадцать процентов груза этого года вместо десяти.
– Это невозможно.
– Четвертое: поклянитесь, Ваше Преосвященство, перед Богом, что ни вы, ни один из священников, находящихся в вашем подчинении, никогда не будут угрожать мне отлучением от церкви, если я совершу в будущем акт святотатства, каких еще не было. Пятое: дайте слово, что вы и ваши святые отцы БУДУТ МЕНЯ поддерживать и помогать этим двум ЧЕРНЫМ кораблям – также перед Богом.
– Что еще, адмирал? Конечно, это не все? Наверняка есть что-то еще?
– Последнее: мне нужен этот еретик.
Марико, стоя в дверях каюты, смотрела вниз, на Блэкторна. Он лежал в полубеспамятстве на полу, пытаясь выблевать свои внутренности. Боцман привалился к койке. Он с вожделением разглядывал Марико и скалился, показывая пеньки желтых зубов.
– Он отравлен или пьян? – спросила она Тотоми Кану, самурая, который стоял рядом, безуспешно пытаясь не втягивать ноздрями смрад варварской пищи, рвоты, этого уродливого моряка и застоявшихся трюмных вод, который пропитал весь корабль. – Похоже, он был отравлен, да?
– Может быть, и отравлен, Марико-сан. Посмотрите на эту мерзость! – Самурай брезгливо махнул рукой в сторону стола. На деревянной тарелке лежали искромсанные останки ростбифа с кровью; на другой – половинка зажаренного на вертеле каплуна, рядом валялись наломанные куски хлеба и сыра в луже пива; плошка масла соседствовала с блюдом холодного мяса в жирной подливке и наполовину опустошенной бутылкой бренди.
Ни один из двоих японцев никогда не видел раньше мяса на столе.
– Что вам надо? – окрысился боцман. – Здесь нет обезьян, вакаримас? В каюте нет обезьян-сан! – Он поглядел на самурая и отмахнулся от него: – Уходи! Проваливай! – Его взгляд обратился на Марико: – Как тебя зовут? Имя, а?
– Что говорит этот чужеземец, Марико-сан? – спросил самурай.
Марико отвела ошеломленный взор от стола и сосредоточилась на боцмане:
– Простите, сеньор, я не поняла вас. Что вы сказали?
– А? – рот боцмана открылся еще шире. Это был разжиревший верзила, со слишком близко поставленными глазами и большими ушами, волосы его свисали жалкими смоляными сосульками. На толстой шее болталось распятие, за пояс были заткнуты два пистолета. – О, вы можете говорить по-португальски? Японка, которая может говорить на хорошем португальском языке? Где вы научились говорить на цивилизованном языке?
– Меня научил христианский священник.
– Да будь я Богом проклятым сыном проститутки! Мадонна, этот цветок-сан может говорить на нормальном языке!
Блэкторна опять вырвало. Он попытался встать.
– Вы не могли бы… Пожалуйста, вы не могли бы положить его сюда? – Она показала на койку.
– Ага. Если эта обезьяна поможет.
– Кто? Извините, что вы сказали? Кто?
– Он. Этот япошка.
Слова больно ранили ее. Она прилагала немалые усилия, чтобы оставаться спокойной. Марико сделала знак самураю:
– Кана-сан, будьте любезны, помогите этому чужеземцу. Андзин-сан надо положить вот сюда.
– С удовольствием, госпожа.
Двое мужчин подняли Блэкторна. Он плюхнулся на койку, мало что соображая и глупо гримасничая.
– Его нужно помыть, – произнесла Марико по-японски, все еще ошеломленная тем, как боцман назвал Кану.
– Да, Марико-сан. Прикажите чужеземцу послать за слугами.
– Да. – Ее глаза недоверчиво покосились на стол: – Они действительно ели это?
Боцман посмотрел туда же, наклонился над столом и, оторвав ножку цыпленка, предложил ее Марико:
– Вы голодны? Вот, маленькая цветок-сан, это хорошая вещь. Свежая. Каплун из Макао.
Она покачала головой.
Медвежья рожа боцмана расплылась в ухмылке. Он обмакнул ногу цыпленка в густую подливку и сунул ей под нос:
– Подливка делает его еще вкуснее. Эй, это здорово, когда можешь разговаривать на человеческом языке, да? Никогда прежде мне этого не удавалось. Ну давайте, это подкрепит вас, чего тут считаться! Это каплун из Макао, я же сказал.
– Нет-нет, спасибо. Есть мясо… есть мясо запрещено. Это против наших законов – законов буддизма и синто.
– Надо же, а в Нагасаки не так! – хрюкнул боцман. – Многие япошки лопают мясо все время. Всякий раз, когда удается достать, и грог лакают. Вы христианка, не так ли? Ну, попробуйте, маленькая донна. Как узнать, если не попробовать?
– Нет-нет, спасибо.
– Человек не может жить без мяса. Это настоящая еда. Делает вас сильным, так что вы можете прыгать, как горностай… Вот, – он предложил ножку цыпленка Кане, – хочешь?
