Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

– Боже мой, разве он умрет?

– Да.

– О, пощадите его! – молила молодая испанка. – Я ему прощаю.

Когда кадриль кончилась, Рокамболь прошептал ей:

– Сеньорита, ради Бога, уезжайте и увезите с собой герцогиню.

Концепчьона повиновалась и, сказав матери, что ей нездоровится, поехала вместе с ней домой.

Рокамболь искал глазами дона Хозе и полячку, но их в залах не было.

Он обошел сад и снова воротился в залу за гитаной.

– Пойдем, – сказал он ей, – время настало.

Он увел ее в сад, остановился в пустой аллее и, вынув из кармана флакон, подал его цыганке.

– Выпей, – сказал он, – это придаст тебе отваги. Цыганка выпила и, отбросив флакон, спросила:

– Где же они?

– Тут в беседке.

Цыганка бросилась за решетку беседки и подползла к дону Хозе, который, ничего не слыша и не видя, объяснялся в любви своей мнимой княгине.

Рокамболь отошел в сторону, сбросил с себя домино и остался в костюме арлекина.

– Теперь Фатима не узнает меня, – проговорил он и начал прислушиваться.

«Бедная Фатима, – подумал он, – она питала ко мне полное доверие, а я заставил ее выпить яд, убивающий в двадцать минут… Но это для того, чтобы она молчала после его смерти…»

В эту минуту раздался громкий болезненный вопль.

– Браво, – пробормотал Рокамболь, – цыганка сдержала слово, дон Хозе умер!..

На следующий день после бала у генерала С. маркиз де Шамери завтракал в cafe de Paris. Несколько молодых людей сидели за соседними столиками; все они были одного общества с маркизом.

– Скажите, пожалуйста, Шамери, – спросил, входя, молодой хорошенький блондин с маленькими усиками, – вы были вчера на бале у генерала С.?

– Был, – ответил Рокамболь, разрезая крылышко куропатки, – а вы?

– Как? Вы говорите об этом бале таким спокойным тоном?

– А почему же и не так?

– Следовательно, вы ничего не знаете?

– Знаю только то, что этот бал был великолепен и очень оригинален.

– И больше ничего?

– Я знаю еще, что генеральша С. была прелестнее обыкновенного.

– Но где же вы были, mon cher? – заметил блондин.

– Спал; я лег сегодня ровно в три часа утра.

– Что-о? Вы уехали с балу в три часа?

– Ровно в два.

– А, теперь я понимаю.

– Ну, а я так ровно ничего не понимаю.

– Я этим хотел сказать, что не удивляюсь больше, что вы не знаете…

– Что?

– То, что произошло на этом бале.

– Уж не сгорел ли отель, – заметил совершенно равнодушно Рокамболь, – или не поджег ли кто-нибудь себе платья?

– Хуже того, мой милый.

– В таком случае, я теряюсь и предвижу только одно возможное приключение.

– Какое?.. Говорите же? – раздалось с нескольких сторон.

– Генерал очень ревнив и, вероятно, сделал сцену какому-нибудь юноше, когда тот ухаживал за его женой.

Блондин передернул плечами.

– Нет, любезный, – сказал он, – вы простодушны и наивны в таких делах, как моряк…

– Но, наконец, объяснитесь же, Макс! – раздалось опять с разных сторон.

– Вероятно, вы знаете, – начал блондин, – что на балу у генеральши С. было много испанцев?

– Да, генерал в большом уважении и почете у своих соотечественников.

– Вы, конечно, знаете герцога де Салландрера?

– Знаю, – ответил маркиз, – герцогиня знакома с моей сестрой – виконтессой д'Асмолль.

Рокамболь говорил о своей сестре с небрежностью и простодушием, которые блондин называл морскими.

– Так речь идет о герцоге? – спросил он.

– Нет, об его племяннике.

– Ах, знаю! Высокий смуглый молодой человек, очень красивый собой, но, сколько мне кажется, глуповатый и даже отчасти нахальный.

– Ну, вот об нем-то и речь.

– Его, кажется, зовут доном Хозе?

– Да.

– Разве он был на балу?

– На свою беду.

– Что? Как!.. Что с ним случилось?

– Довольно серьезное происшествие – он умер.

– Что вы! Что же, с ним случился удар?

– Удар кинжалом.

– На балу?

– Ну да… после вашего отъезда… в три часа.

– Господа! – сказал Рокамболь. – Я думаю, что Макс или сошел с ума, или был вчера на представлении Густава III и грезит им до сих пор. Разве мыслимо в Париже убивать кинжалами?.. Разве, наконец, это могло случиться на балу?..

– Господа! – перебил его холодно блондин. – Повторяю еще раз, что дон Хозе убит вчера ночью кинжалом…

– На балу?

– На балу.

– Я бы желал знать подробности этого происшествия, – заметил Рокамболь.

– Да их почти не знают.

– Кто же убил его?

– Женщина.

– Из ревности?

– Да. Его любовница.

– Вот как!

– При такой кузине, как дочь герцога де Салландрера, он мог иметь любовницу!.. – вскрикнул Рокамболь.

– О, наивный моряк! – заметил Макс.

– Что же узнали еще?

– Что на бал пробралась женщина в домино и маске и следила за доном Хозе, который ухаживал за второй любовницей.

При этих словах Рокамболь выронил из рук вилку.

– Как! – вскрикнул он. – Их было две?

– Две.

– И он еще намеревался жениться! Что за Дон-Жуан – черт бы его побрал!

– Итак, – продолжал рассказчик, – она следила за доном Хозе в саду… там-то, в то время, как он стоял на коленях перед другой…

– Но кто же была эта другая?

– Погодите и позвольте мне сперва сказать, кто была первая.

– Это справедливое желание.

– Хорошенькая смуглая девушка с огненным взором – испанская цыганка, которую дон Хозе привез с собой в Париж. Нанося удар ему, она сбросила с себя домино и маску и сказала:

– Узнаешь ли ты меня, подлец?

– И убила?

– Он даже и не вскрикнул и умер мгновенно.

– Это пахнет просто мелодрамой, – заметил один из слушателей.

– Ваше сравнение гораздо удачнее, чем вы даже и думаете, – продолжал рассказчик.

– В самом деле?

– Ни одна трагическая актриса не была бы лучше этой цыганки, когда она замахнулась кинжалом и вскричала: «Я отомщена!»

– Конечно, ее арестовали?

– Сейчас же… ее обступили со всех сторон, начали расспрашивать… сначала даже все думали, что она сумасшедшая, но вдруг она побледнела, зашаталась, глухо вскрикнула и грохнулась на пол.

– Без чувств?

– Нет, мертвая.

– Господа! – крикнул Рокамболь. – Эта смерть уже совершенно излишняя для правдоподобия рассказа. Если мы сейчас же не арестуем нашего приятеля Макса, то он в двадцать минут убьет всех гостей генерала… Я хорошо сделал, что уехал раньше, а иначе…

– Любезнейший маркиз, – перебил его сухо рассказчик, заметно нахмурившись, – вы шутите очень мило, не посмотрите на меня хорошенько… Уверяю вас, что я говорю правду – кому угодно держать пари на сто луидоров – пожалуйста.

– Да ведь это неслыханная вещь! – заметили почти в один голос два или три молодых человека. – Это ведь просто страница из Crimes Celebres!