Станислав Рем - Двадцатое июля
— Заводы имеются в пригородах Гетенбурга.
— Какие? Цейс? Заксенверк? Не тот уровень, чтобы на них тратить авиацию. А что еще есть? Табачные фабрики Грейндлингц и Енидзе? Электростанция? Нет, мой рейхсфюрер, перед нами чистой воды дезинформация.
Гиммлер похлопал Шелленберга по плечу:
— Вальтер, я никогда не сомневался в ваших аналитических способностях.
«Естественно, — подумал Шелленберг. — Мысль о дезинформации пришла мне сразу, как только я получил шифровку. Оставалось лишь потянуть время, чтобы в нужный момент доказать руководству свою значимостью.
— Кстати, — Гиммлер вновь взял радиограмму в руки, — «Э» — это Эйзенхауэр. А кто «Р»? Рузвельт?
— Сомневаюсь, господин министр. На данный момент у президента США возникли некоторые проблемы, связанные с выборами. Так что ему не до поездок на фронт. Лично мне кажется, что наш агент имеет в виду совсем другого человека. Из нашего лагеря. Такого, который имеет тесный контакт с Западным фронтом. Точнее, является…
— Можете не продолжать, — оборвал Шелленберга рейхсфюрер. — Я уже понял, что вы говорите о Роммеле.
* * *Машина, притормаживая, дернулась несколько раз и остановилась. Из-под покрытого брезентом кузова на землю стали выпрыгивать солдаты Скорцени. Курков спустился в числе последних. Гауптштурмфюрер Хеллмер, встречавший их, хлопнул его по груди, на которой красовалась орденская планка:
— Поздравляю. Но в ближайшее время тебе с ним, — офицер щелкнул пальцем по планке, намекая на орден, — пофорсить не придется.
Курков огляделся. Вокруг небольшого старинного замка, во двор которого въехала машина, расположился старый запущенный парк с большим озером недалеко от строения. За восстановленной солдатскими руками оградой виднелись просторные поля, судя по всему, перепаханные не плугом, а гусеницами танков и колесами машин.
— Как тебе обстановочка?
— Слишком тихо.
Хеллмер усмехнулся:
— Привыкнешь. Пошли располагаться. Пока Отто и Радля нет. — Он повел Куркова на второй этаж, в спальное отделение. — Они поехали выбивать что-то для новой операции. Опять, когда вернутся, будут ругаться. Тыловые крысы никак не могут понять, что мы специальное подразделение. Нам необходимо с новыми разработками вооружения работать. А эти гады все старье стараются спихнуть.
Курков занял верхнюю койку, отметив ее тем, что бросил поверх серого армейского одеяла свои вещи. Хеллмер недовольно покачал головой:
— Сними. — И протянул Сергею табличку с его именем. — Достаточно ее повесить. Привыкай к культуре, русский. Поправь постель, идем со мной.
На выходе из помещения офицер остановился и указал пальцем на висевший на стене приказ, подписанный Скорцени.
— Читай и запоминай.
«Всем солдатам гарнизона!
1. Если солдат оставит казарменное помещение неубранным, наказание — 10 ударов ниже спины.
2. Если солдат неаккуратно воспользуется ватерклозетом, наказание — 15 ударов ниже спины.
3. Если солдат не будет заботиться о своем оружии, наказание — 25 ударов ниже спины.
4. Если солдат покинет расположение части без уведомления и разрешения командира, наказание — 20 ударов ниже спины.
5. Если солдат не будет проявлять рвения при исполнении приказов командиров, наказание — 10 ударов ниже спины».
Курков усмехнулся:
— У вас что, есть и такие, кто поливает мимо дырки?
Хеллмер расхохотался:
— Веселый ты парень. Чувствую, будешь спать на боку.
— Почему?
— Потому что задница покроется шрамами. Пошли вниз. Время терять не будем. Отто приказал тебя проверить в воде. Стоп. — Хеллмер встал как вкопанный. — Аты плавать-то хоть умеешь?
— Умею, — успокоил Сергей эсэсовца. — На реке родился. Чемпионом не был, но часа два на воде продержусь.
Они спустились к озеру. На причале несколько человек распаковывали деревянные ящики, из которых вынимали сигарообразные, длиной метра полтора металлические контейнеры с оперениями на одном конце.
— Торпеды? — спросил Курков.
— Нет. Но система работы схожа. — Хеллмер подошел к одной из «сигар» и погладил ее гладкую поверхность. — Торпеды значительно больше, и с ними удобно работать только в море. Для рек и озер они не подходят. А нам приходится проводить операции в разных условиях. К тому же эту игрушку можно притопить в условленном месте, а после выполнения задания найти и нажатием вот этой кнопки, — он показал на скрытую заслонкой, предохраненной резиновой присоской, кнопку, — завести механизм и уйти от неприятеля. Она же его и отключает. Все довольно просто.
— Мне тоже придется с такой работать?
— Обязательно. И прямо сейчас. Переодевайся.
Сергею выдали прорезиненный костюм, маску, трубку для дыхания.
— С такими предметами знаком?
— Не в пустыне вырос.
Курков вошел в воду. Вслед за ним столкнули с берега и «сигару».
— Теперь слушай внимательно. — Хеллмер указал на рукояти по бокам машины: — На ней можно переправляться разными способами. Наши оболтусы любят укрощать ее сверху, как лошадь. Но основное положение для работы — рядом. Берешься за рукояти, они же рули управления, включаешь двигатель, потом прилип к машине — и поплыл. Если впереди все спокойно, можешь плыть в надводном положении. Как только появился неприятель, поворот руля на несколько градусов — и ты под водой. Там, конечно, работать сложнее, но на то тебе и дается несколько дней. Привыкай,
Курков ласково погладил боковину «сигары», как бы приручая ее к себе. Затем надел на голову маску с дыхательной трубкой. Потом левой рукой взялся за руль, правой сдвинул заслонку и нащупал кнопку в резиновом корпусе. Одновременно с нажатием торпеда рванула вперед, и пловец чуть было не потерял свой «транспорт». С трудом преодолевая сопротивление воды и выплевывая пресную жидкость, Курков вцепился в рули обеими руками и попытался сориентироваться. Для этого пришлось на полкорпуса выпрыгнуть из воды. Он находился практически на середине озера. «Приличная скорость, — мелькнуло в голове. — Всего-то несколько секунд прошло. Или показалось, что так быстро?» Следовало разворачиваться. Поворот руками влево. Машина послушно пошла на первый крут. Курков радостно что-то крикнул, но тут руки совершили необдуманное нажатие, и машина вместе с ним ушла под воду.
Хеллмер посмотрел на часы: русский находился под водой уже сорок секунд. Пятьдесят. Шестьдесят. Семьдесят… Еще двадцать секунд, и нужно будет его спасать. Если, конечно, сам не догадается бросить машину. На восемьдесят третьей секунде над поверхностью озера появилась голова пловца. Она стремительно приближалась к берегу.
