Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон
— Нет, — сказал Мэтью, съев две штуки печенья и выпив полкружки подслащенного рома. — Мне жаль, но я не могу.
— Но ты должен! Читатели требуют!
— Моя работа предполагает конфиденциальность. Больше этих историй не будет.
— Чушь! Я сделал тебя знаменитостью!
— Это слишком дорого обходится, — ответил Мэтью. — Впредь прошу считать меня обычным человеком, который просто зарабатывает себе на жизнь.
Мармадьюк отодвинул блюдо с печеньем, но потом увидел, что рука Берри лежит на руке Мэтью. Он подвинул печенье обратно и вздохнул.
— Ну ладно. У меня все равно чернила заканчиваются. Но, — и тут он торжествующе поднял палец, — есть ведь еще история о Сером Волке, и ее нужно рассказать, не так ли?
Мэтью пожал плечами. Если Грейтхаусу хочется проехаться по этой весьма извилистой дорожке — хозяин барин, пусть запрягает свою лошадь в свою повозку. Правда, это скорее будет похоже на телегу, запряженную ослом.
Берри надела желтый плащ и пошла пройтись с Мэтью вдоль набережной, в северную сторону. Очень долго оба молчали. Их обдувал легкий ветерок, солнце сверкало на поверхности реки. Он на несколько минут остановился посмотреть, как корабль с развернутыми парусами скользит в синюю морскую даль мимо Устричного острова, а потом отвернулся.
— Можешь об этом говорить? — тихо и осторожно спросила она.
— Пока нет. Позже. Может быть.
— Я готова слушать тебя, когда ты захочешь. Если захочешь.
— Спасибо. — Они прошли еще несколько шагов молча, и он решил заговорить о том, о чем думал с той секунды, когда вошел в кухню Линдсеев. — Мне нужно, чтобы кто-нибудь мне кое в чем помог.
— В чем?
— Я не могу найти ответа на один вопрос, — сказал он. — Разгадать одну загадку. Она посложнее, чем тайна зуба чудовища, который Маккаггерс хранит у себя на чердаке. Речь о Боге. Почему Бог допускает, чтобы в нашем мире совершалось такое зло? Если предполагается, что Бог заботится о каждой малой птичке. Почему?
Берри ответила не сразу.
— Думаю, тебе об этом лучше у священника спросить.
— Нет, это не поможет. Что такое знает священник, чего не знаю я? Подходящие слова и стихи? Имена святых и грешников? Да, их он знает, но не ответ на мой вопрос. — Он резко остановился и пристально посмотрел в ее выразительные темно-синие глаза. — Почему Бог не поразит зло? Почему Он не уничтожит его, прежде чем оно пустит корни?
И снова она не хотела отвечать. Опустив голову, она смотрела в землю, потом подняла глаза на него.
— Может быть, Он ждет, что за садом будем ухаживать мы сами.
Мэтью задумался над фразой, отложившейся у него в памяти. Это были слова Того, Который Быстро Бегает, сказанные через переводчика: «Он надеяться, что духи иметь смысл». Сначала Мэтью их не понял, но потом решил, что это был тихий плач по умершему сыну. Мольба о понимании и спокойном принятии. Мэтью тоже хотелось, чтобы пути Господни имели смысл и чтобы он мог понять, какой у них смысл, если он есть. Он знал, что может всю оставшуюся жизнь изо дня в день биться головой об эту непостижимую дверь, ведущую от земных испытаний к Небесной истине, но ни на йоту не приблизится к какому-либо ответу.
Это величайшая тайна, более древняя, чем зуб чудовища.
«Он надеяться, что духи иметь смысл».
«Я тоже», — сказал Мэтью.
Тут он понял, что держит Берри за руку, и держит так, будто это дар, который он должен беречь.
Сейчас, в «Рыси», Мэтью пил вино и думал о том, что Грейтхаус, несмотря на всю свою браваду, вошел в таверну около часа назад, опираясь на трость. Под глазами у него до сих пор были темные круги, лицо осунулось, морщины стали глубже. Серый Волк бился со Смертью в потустороннем девственном лесу и вернулся улыбаясь — это так, но все же что-то он там оставил. Если кто и может полностью восстановиться после того, как его четыре раза ударили ножом в спину, это наш здоровяк, но тут только время покажет.
Потому-то (в числе прочих причин) Мэтью не был готов показать Грейтхаусу письмо, найденное им в ларце миссис Таак и сейчас лежавшее в кармане его камзола. Хоть как-то затрагивать эту тему было бы губительно для выздоровления Грейтхауса: кому захочется знать, что он уплетал колбаски, приправленные человеческой плотью? Да еще с таким наслаждением?
— Я сегодня разговаривал с Берри, — сказал Мэтью. — Говорили про Зеда. Она сказала, что они придумали общий язык, основанный на рисунках.
— Да, я знаю.
— И что он действительно очень умен. Он знает, что находится далеко от дома, но не знает, насколько далеко. Она говорит, что он засиживается ночами на крыше ратуши, глядя на звезды.
— На звезды? Зачем?
— Это те же самые звезды, которые он видел всегда, — сказал Мэтью. — Думаю, в этом есть какое-то утешение.
— Это да, — согласился Грейтхаус и повертел в руках бокал. — Послушай, — сказал он, помолчав. — Мы не справились с этим заданием. Я не справился. Я не горжусь своей глупостью. Врачи, квакеры, лорд Корнбери и этот констебль Дрейк ждали, что мы привезем Морга живым. Видимо, мое желание выкупить Зеда и освободить его лишило меня способности соображать. Как есть, так есть. Но я профессионал, а в этой переделке действовал непрофессионально и очень сожалею об этом.
— Не нужно.
— Нужно, — сказал Грейтхаус, и в нем затеплился прежний огонь. — Имей в виду: будь я тогда на ногах и в здравом уме — ни за что не позволил бы тебе гоняться за ним. Ни за что. Я бы просто сразу отказался от дальнейших попыток и покончил с этим. Мэтью, ты пошел
