Василий Веденеев - Бальзам Авиценны
Дон хочет выручить старика? Ну что же, охранять его значительно труднее, чем без боя отдать дону: разве смогут Мирадор и толстяк помешать Титто? Да он просто перережет им глотки во сне, как молочным поросятам, а взломать сундуки англичанина тоже невелика сложность. Глядишь, там найдется что-нибудь и для самого Титто? Конечно, надо заглянуть в шкатулку и сумку, прежде, чем отдавать их, но неаполитанец чуял нутром – нет там ни золота, ни драгоценностей. Незнакомец в широкополой шляпе и дон Лоренцо не того склада люди, чтобы гоняться за побрякушками. Раз они сказали – там бумаги, так оно и есть. Но все равно он посмотрит: любопытно, из-за каких-таких бумаг столько хлопот?
Неожиданно Титто остановился и хлопнул себя ладонью по лбу: дурень! Ведь совершенно неизвестно, как отнесется дон Лоренцо к убийству французов – к двойному убийству, станет ли он покрывать Титго перед местными полицейскими? Стоило заранее спросить об этом, не то потом заявят: так не договаривались! За помощь спасибо, а за перерезанные глотки отдувайся сам, приятель: тебя никто не заставлял это делать и даже не намекали на желательность такого исхода.
Так, что же теперь? Переговорить завтра днем с иностранцем? Потеряешь драгоценное время: пока тот доложит дону Лоренцо и принесет ответ, слепой старикан может и помереть – погода стоит жаркая, на небе постоянно висят грозовые облака, дышать тяжело, а слепого не выпускают даже во двор. Как только не станет его, так и Титто будет не нужен! Нет, на встречу с незнакомцем необходимо приходить с уже готовым решением. Кстати, зачем обязательно резать французам глотки? Их можно, например, отравить, а еше лучше – усыпить!
Неаполитанец радостно прищелкнул пальцами: вот это стоящая придумка! Пусть люди дона Лоренцо обеспечат его сильным снотворным, и тогда он просто откроет им двери дома над обрывом – берите, что вашей душе угодно! И никаких неприятностей с полицией. Дайте обещанные деньги и переправьте на другую сторону Альп, а там Титто сам найдет, куда нырнуть и зарыться в ил, как налим.
Подойдя к дому, он поглядел на окна. Везде темно, французы спят как убитые и видят третий сон. Великолепно! С ловкостью кошки Титто вскарабкался на второй этаж, тихо открыл створки окна и спрыгнул с подоконника в комнату. Он осторожно прикрыл раму, задвинул шпингалеты и, крадучись, направился к двери, но она неожиданно распахнулась, и в лицо неаполитанца ударил луч света.
– Ни с места! – На пороге с фонарем в одной руке и револьвером в другой стоял Мирадор.
Титто застыл, как пораженный громом: второй раз за одну ночь он попадал в западню, и если ему удалось вырваться из одной, то удастся ли выбраться из другой, приготовленной недоверчивым французом?
– Синьор? – Титто изобразил на лице крайнее удивление. На револьвер с взведенным курком, направленный ему в грудь, он старался не смотреть: не нужно показывать, что боишься.
– Где ты шлялся? – ровным голосом спросил Мирадор.
– Ах, синьор! – Неаполитанец прижал руки к груди, надеясь достать наваху, но француз бдительно следил за каждым его движением. Пришлось на ходу придумывать правдоподобную историю. – Мне просто не хотелось беспокоить вас раньше времени.
– В чем дело?
– Сегодня, когда я ходил за обедом, мне встретился на улице человек, который когда-то был моим соседом в Неаполе. Я выследил, где он остановился, и хотел убить его, но не удалось.
– Почему? – Мирадор недоверчиво усмехнулся.
– Он уехал, – вздохнул Титто. Только бы француз поверил. О Мадонна, сделай так, чтобы он поверил!
– Сдается, ты предатель! – Мирадор сказал это совершенно равнодушно, и даже видавшему виды неаполитанцу стало не по себе. – Ладно, разберемся завтра. А сейчас отдай свой нож!
Под его немигающим взглядом Титто медленно достал наваху и бросил ее к ногам француза. Потом покорно поплелся под дулом револьвера в свободную комнату на третьем этаже. На окнах там были крепкие решетки, а дверь сколочена из хороших досок.
– Посиди тут, – повернув в замке ключ, сказал Мирадор.
Неаполитанец растянулся на голом пыльном полу и последними словами обругал себя за самонадеянность. Сказать Мирадору правду – все равно что самому пустить себе пулю в лоб. До утра он так и не сомкнул глаз. Когда за окнами посерело и солнце позолотило вершины гор, в двери дома постучали. Титто вскочил и бросился к окну. Внизу стояли пять мужчин в приличном платье. Мирадор переговорил с ними через дверь, потом впустил и провел наверх. На бандитов эти люди не похожи, но они были вооружены. Значит, Мирадор вызвал новую охрану? Если так, то часы жизни Титто уже сочтены…
Завтрак подходил к концу, когда дворецкий доложил: синьора Лоренцо желает видеть некий господин и настаивает на том, чтобы маркиз непременно принял его поскольку речь идет о близком синьору человеке.
– Как он отрекомендовался? – заинтересовался да Эсти.
– Не назвался, синьор. – Дворецкий виновато развел руками.
– Тогда как он выглядит? – спросил Федор Анреевич.
– Полный, курчавый, волосы с сединой. Одет прилично.
– Минуту! – Кутергин сбегал за папкой с рисунками и показал их дворецкому. Тот без колебаний выбрал портрет толстяка.
– Бенито-Эммануэль! – ахнула Лючия. – Что ему нужно? Вдруг отец?..
Маркиз помог ей встать и увел в смежную комнату. Туда же позвали и капитана.
– Не будем терять времени, – решил Лоренцо. – Сейчас я поговорю с этим мерзавцем: нельзя отказываться от лишней информации. Вы сможете слушать нашу беседу здесь и посмотреть на него в щель. Я не стану прикрывать двери.
Дворецкий принес Лючии успокаивающие капли, слуги торопливо переставляли кресла в соответствии с указаниями маркиза. Приняв успокоительное, девушка села на диван рядом с Федором Андреевичем. Пользуясь моментом, он взял ее за руку, слегка пожал тонкие пальцы и больше не выпускал их из своей ладони. Лючия ответила ему слабой улыбкой и благодарным теплым взглядом.
Вскоре в смежной комнате послышались тяжелые шаги и мужской голос спросил:
– Вы маркиз Лоренцо да Эсти?
– Да, синьор. С кем имею честь?
– Можете называть меня Бенито, уважаемый маркиз. В сущности, я выступаю в роли посла, и гарантом моей неприкосновенности является жизнь вашего родственника, шейха Мансур-Халима.
Девушка чуть не вскрикнула, но капитан вовремя зажал ей рот. Осторожно подойдя к неплотно закрытым дверям, они заглянули в щель.
– Это он приезжал в монастырь, – шепнула Лючия. Кутергин кивнул: он тоже узнал толстяка из дома над обрывом. Кстати, наблюдатели маркиза донесли: рано утром там появились новые жильцы. Не с этим ли связан неожиданный визит?
