Средневековье на Руси. Кощеево царство, народные поверья, колдовство и женская доля - Надежда Адамович
Возможно, вы заметили, что в подавляющем большинстве случаев Красная, Белая и Черная Русь упоминаются в зарубежных источниках. Эти названия употребляли только европейские картографы, а в восточнославянских документах они не встречаются.
Русь на карте Фра Мауро (ориентирована на юг), 1450.
Wikimedia Commons
Помимо прочего, была еще Русь Серебряная (Сербия), Угорская (карпатская), Холмская (на берегу реки Буг), Пургасова (территория современной Мордовии) и Поморская. На Руси ни одно из этих названий не прижилось, и до сегодняшнего дня дошло только одно, ставшее именем Беларуси – к которой, впрочем, сегодня относятся земли Руси Черной. Вот такой исторический парадокс!
Русь Великая и Русь Малая
В XV веке на европейских картах впервые появились Русь Великая и Русь Малая, которые противопоставляются друг другу до сих пор. С ними связано два мифа. Согласно первому, Малая Русь – более древнее, коренное государство, а Великая – поздняя колония, отделившаяся от него. Второй миф гласит, что Малая Русь – это Киев.
Историки утверждают, что Великая Русь появилась значительно раньше Малой. В XII веке краковский епископ Матвей писал своему коллеге, знаменитому проповеднику из Франции Бернарду Клервоскому: «Русия велика как бы другой мир земной, а народ русский по несчетному количеству подобен созвездиям»[111]. В следующем столетии уже знаменитый английский философ Роджер Бэкон писал:
С севера этой провинции находится Великая Русия (Russia Magna), которая от Польши одной своей стороной простирается до Танаиса, но большей частью своей граничит на западе с Левковией (Leucovia)… с обеих сторон Восточного [Балтийского. – Прим. авт.] моря находится Великая Русия (Russia Magna)[112].
Французский путешественник Гильбер де Ланноа, посетивший в 1413 году Великий Новгород, говорит: «У русских в Великой Руси нет иных государей, кроме тех по выбору, как того хочет народ»[113]. Под Великой Русью он понимал область Новгорода и Пскова. На итальянских географических картах того времени Великая Россия – это тоже северо-восточная Русь. На карте (1436) Андреа Бианки стоит надпись: Imperio Rosie Magna, то есть Великая российская империя.
В XVI веке «Великая Русь» уже фигурировала в чине венчания Федора Иоанновича: «…государь и самодержец всея Великия Росия».
На самом деле названия «Великая Русь» и «Малая Русь» придумали византийские церковные иерархи. Первое появилось в официальных греческих документах в конце XII века, где обозначало митрополию Константинопольского патриарха. В XIV веке из-за постоянных набегов татар митрополит переехал из Киева во Владимир-на-Клязьме, и Киев перестал быть религиозной столицей Древней Руси. Но галицко-волынские князья добились создания отдельной, самостоятельной митрополии, и так на Руси их образовалось две: одна во Владимире (12 епархий), а другая в Галиции (6 епархий). Последнюю греки стали называть Малой Русью, и вот уже в 1335 году галицкий князь Юрий II величает себя князем «всей Малой Руси».
Киев же к Малороссии отношения изначально не имел. До 1362 года город считался великорусским и лишь потом, после завоевания Литвой, был отнесен к Руси Малой. В XV–XVI веках термин «Малая Россия» и вовсе пропал из исторических документов, а вернулся лишь в XVII веке в связи с усилением борьбы запорожского казачества против польской власти – тогда же и вернулась на сцену вместе с православной верой «малороссийская отчизна». В 1638 году, когда казачество вступило в борьбу с Польшей, гетман Остряница (ум. 1641) говорил в своем универсале: «…на Украину Малороссийскую для выдвигания при помощи Божьей вас, народа нашего православного, от ярма ляховского»[114].
После того как царь Алексей Михайлович присоединил Украину к России, он вместо старого титула «государя и самодержца всея Русии», который наследовался еще с XV века, с марта 1654 года ввел новый, более точный: «государь всея Великая и Малая Росии». Так под влиянием южной терминологии старая московская Русия превратилась в славяно-греческую Росию.
Термин «Великороссия» обрел новое рождение уже в XIX веке. Российские этнографы, лингвисты и историки использовали его наряду с Малороссией и Белоруссией для обозначения исторических областей.
Глава 3. От вежества до закона
Почему-то считается, что первым воспитывать народ взялся Петр I, а до этого русские вели себя за столом и в быту не лучше обезьян.
Вежливого и изящного обращения у них нет совсем: они не считают даже неприличным говорить грубо, икать, рыгать и совершать еще кой-что иное, более гнусное, во время торжественных собраний[115].
Так писал о русских иностранный дипломат и путешественник Яков Рейтенфельс во второй половине XVII века. Но это явно предвзятое мнение, опубликованное затем, чтобы создать у европейского читателя образ варваров-русских. Как же дела обстояли на самом деле?
Русское воспитание
В русских былинах богатыри обычно отличаются «вежеством» – крест кладут по-писаному, поклон ведут по-ученому. Таков, например, Добрыня. Отрицательные личности, наоборот, игнорируют правила поведения и демонстрируют неуважение к окружающим. Тугарин Змеевич «нечестно» – то есть недопустимо, – безобразно пьет, ест хлеб, запихивая в рот по целой ковриге, пристает к княгине, наконец: «…руки в пазуху кладет, целует во уста сахарные»[116].
И поклоны «по-ученому» упомянуты не просто так. На Руси уже в X–XI веках появилась разного рода поучительно-наставительная литература. Ее основной задачей было воспитывать христианскую духовность, прививать нормы поведения, чтобы своим благопристойным поведением человек мог достичь Царствия Божия.
Присяга Игоря и его воинов-язычников на холме перед фигурой Перуна, а христиан – у церкви Святого Илии, миниатюра из Радзивилловской летописи, конец XV века.
Федеральное Государственное бюджетное учреждение науки Библиотека Российской академии наук (НИОР 34.5.30)
Поучения и наставления средневековой Руси, начиная с «Изборника» (1076) и кончая «Домостроем», рисуют нам образ идеального русича. Этот богобоязненный человек «высок умом» – то есть размышляет на высокие богословские, отвлеченные темы, – сердце его «вопиет к Богу». Однако внешне эта возвышенность никак не проявляется: он держится смиренно, ступает тихо, склонив голову, говорит мало и негромко, слушает только праведные, святые слова. Почитает старших, сверстников встречает с миром, а младших – с любовью. Человека, который много смеется и много говорит, осуждали: такой просто не может оказаться умным[117].
Но насколько близки к реальности были эти наставления? На самом деле древнерусский мир во многом не соответствовал тому, каким его хотели видеть книжники. Например, в былинах на княжеских пирах богатыри обычно то и дело похваляются:
Сильный хвастает своей силою,
Богатый хвастает богачеством,
Иной хвастает добрым конем,
А разумный – отцом-матерью,
А безумный хвастает молодой женой…
Скорее всего, большинству дружинников действительно было свойственно хвалиться удалью и богатствами, и не просто так: вероятно, таким образом они стремились повысить свой социальный статус.
Кстати, избегают бахвальства лишь Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович – но именно они и совершают великие
