Последний защитник - Эндрю Тэйлор

Глава 4

Только что убитые голуби

Суббота, 18 января – воскресенье, 2 февраля 1668 года

Когда кухарка не видит, посудомойки приходят на кухонный двор на свидание с парнями из конюшни. Парни приносят служанкам ленты. Они ласкают девушек, и те смеются. Парни задирают девушкам юбки, и те визжат.

Феррус лежит в конуре Пустобреха и ждет, когда хозяин его позовет. Чем позднее хозяин выходит утром, тем пьянее он был прошлой ночью. Хозяин спит в Скотленд-Ярде. Но Феррус спит здесь, на стороне Кокпита. Он не знает почему, но так всегда было заведено, всегда, даже до того, как здесь поселилась госпожа Крамл.

Служанки и парни с конюшни чирикают, как птицы. Джентльмены сражались друг с другом за рекой. Один убит. Лорд ранен и при смерти. Может, король отрубит другим голову. Говорят, это герцог во всем виноват: не тот герцог, милорд, старый жирный солдат, который иногда ночует в Кокпите. Другой герцог.

«Убивайте, убивайте, убивайте, – думает Феррус. – Да пусть они все перебьют друг друга».

Дуэль меня потрясла. Прямо на моих глазах одного человека убили, а второго ранили, возможно смертельно. Без помощи Вонсвелла и его сотоварищей я и сам вряд ли бы унес ноги. Хотя за свою жизнь я уже повидал слишком много насильственных смертей, однако по-прежнему не мог к этому привыкнуть. В конце концов, я ведь по профессии клерк, а не солдат.

После дуэли я плохо спал и пил слишком много вина в надежде притупить чувства и затуманить память. Еще меня беспокоило подозрение, что дело на этом не закончилось и меня ожидают неприятные последствия. У Бекингема и его слуг прибавилось причин невзлюбить меня еще больше. Дженкинс мертв, Шрусбери ранен. Бекингем и еще трое остальных участников дуэли скрывались. Но это не помешает герцогу продолжать свои козни и бороться с недругами.

В субботу днем господин Уильямсон вызвал меня в свой кабинет в Скотленд-Ярде. Он сообщил мне, что, несмотря на рану, милорда Шрусбери должны перевезти из его дома в Челси, где он находился после дуэли, в Арундел-хаус.

– Довольно рискованное предприятие, – сказал Уильямсон. – Опасаюсь, что от переезда рана может снова открыться. Полагаю, путь в основном будет лежать по реке, и молюсь, чтобы погода благоприятствовала. Люди Шрусбери, должно быть, считают, что среди родных он будет в большей безопасности. Говарды своих не бросают. Ну и конечно, все они паписты.

Арундел-хаус находился между Стрэндом и рекой, совсем рядом с моим собственным жильем в Савое. Это был еще один ветхий дом, чьи золотые дни давно миновали. Многие из дворцов у реки были перестроены или проданы. И не было сомнения, что рано или поздно, скорее рано, Арундел-хаус ждала та же участь. До меня дошли слухи, что Говарды предложили часть своего сада Королевскому обществу для возведения там его штаб-квартиры. Возможно, это только начало.

– Говорят, рана у милорда быстро заживает, – продолжал Уильямсон. – Поэтому, Марвуд, вы пойдете туда завтра после обеда, как только он устроится на новом месте. Вас будут ждать. Вы передадите его светлости письмо от лорда Арлингтона: всего лишь несколько слов, пожелание скорейшего выздоровления. Знак внимания.

– Но если за Арундел-хаусом следят по поручению герцога Бекингема, – отважился возразить я, – то не лучше ли было бы послать кого-нибудь, кого они не знают?

Уильямсон сурово глянул на меня:

– Если бы я нуждался в вашем совете, Марвуд, то спросил бы его. Когда будете там, посмотрите, как чувствует себя милорд. Хочу знать ваше мнение о состоянии его здоровья.

– Но я не врач, сэр. Я всего лишь…

– Мне это известно, Марвуд. Однако вы отнюдь не глупы. И вот еще что. У лорда Арлингтона есть сообщение для лорда Шрусбери, которое он не хочет доверять бумаге. Если будет возможность остаться наедине, передайте ему, что лорд Арлингтон по-прежнему у него в долгу и обещает, что герцог дорого заплатит за содеянное. Но будьте осторожны и попросите милорда быть осмотрительным. Если же поговорить с глазу на глаз не получится, забудьте об этом. – Он снова пристально на меня посмотрел. – Но я не сомневаюсь, что вы найдете способ сделать это.

Начальник отпустил меня, однако, когда я уже был на пороге, снова окликнул:

– До вас дошли слухи о миледи Шрусбери? – (Я покачал головой.) – Говорят, она тоже присутствовала на дуэли. Переодетая в костюм пажа стояла среди слуг герцога. А потом возлегла с ним. На Бекингеме была рубашка, испачканная кровью ее бедного супруга.

– Но я не видел там никакого пажа, сэр. И крови на рубашке герцога тоже.

Уильямсон облизал губы:

– Жаль. Но история тем не менее весьма полезная. Ее стоит распространить по городу.

В воскресенье после обеда я вышел из дома в Савое и отправился в Арундел-хаус. В воротах меня встретили двое слуг, облаченные в ливрею Говардов и вооруженные шпагами. Я назвал свое имя. Люди, приютившие лорда Шрусбери, оказались весьма предусмотрительными.

Внутренний двор был большой, но особого впечатления не производил. Его образовывали старинные здания, в большинстве своем неожиданно скромные. Одно было совсем древнее, из осыпающегося камня, с разваливающимся фонарем на крыльце. Слуга провел меня через двор на запад, к шеренге высоких строений, и остановился возле дома, где жили хозяева.

Здесь величие чувствовалось в большей степени. Жилье было построено с размахом, поскольку, как все знатные люди, Говарды окружали себя компаньонами, приживалами и дальними родственниками. Так уж было заведено. Меня проводили в комнату с окнами, выходящими на сад и реку за ним. В помещении никого не было. На стенах висели гобелены. В центре длинной стены в огромном мраморном камине с тонкой резьбой печально горел слабенький огонь. От него было мало проку, так что в комнате было холодно и сыро.

Слуга попросил подождать, пока он сходит справиться, может ли его светлость принять меня. Я встал у окна. В саду было множество статуй в бедственном состоянии. Справа длинная галерея простиралась до реки, где заканчивалась зубчатой смотровой площадкой. Деревья и кусты раскачивались под порывами восточного ветра. За садом виднелась зимняя Темза, вода в реке стояла низко. Небо, вода и земля были разных оттенков серого цвета.

Я обернулся и стал осматривать комнату. Перед камином стояло дубовое кресло с высокой спинкой. Подойдя к огню в надежде согреть руки, я вдруг