За пять веков до Соломона (СИ) - Николенко Александр

Моисей опять умолк, опершись обеими руками на посох. И уже уверенно продолжил через минуту:

— Сколько раз бывает, что еще ничего не случилось, а мы уже спешим представить горестный результат. В голове рисуем черными красками свою судьбу. На это недостойное занятие тратим все силы. Вместо, чтобы дело делать и выжить стремиться, хороним себя заживо, заранее руки опуская. Зато если горестные стенания да груз тяжелых дум позади оставить, в теле такие силы освободятся, что все по плечу станет! Вот почему мы сегодня о второй заповеди говорим, что состоит всего из одного слова — «Действуй!» . В любой ситуации только действием можно результата достичь, а не причитаниями жалостными!

— Хорошо, давай дальше пойдем, — сказал Моисей, позволив ученику хорошенько вникнуть в последние слова. — Теперь второй вопрос: почему я решил вступиться за девушку?

— Думаю, учитель, что здесь к желанию честь девичью защитить и жажда справедливой мести примешалась. А когда два сильных чувства сложились в душе, то выбора у Вас уже не оставалось.

— Все так, если не принимать в расчет мое тогдашнее состояние. Не будь я на пороге смерти, отдав всю энергию пустыне, именно так бы было. Но тогда я крепко думал, что делать: лезть бессильному на верную смерть или жить всю жизнь с несмываемым позором внутри.

Моисей вдруг сделался очень серьезным:

— По поводу выбора, что, мол, у меня не оставалось. Крепко запомни, Осия: в любой ситуации у тебя всегда есть три выбора.

Можешь принять решение что-то сделать, можешь принять решение ничего не делать, а можешь не принимать никакого решения.

Часто случается, что, в скорую победу не веруя, а отступить не решаясь, оставляем проблемы нерешенными. Так и висят над нами, исподволь высасывая силы. Поэтому принимай решение всегда. Даже если бездействуешь, пусть такое решение осознанным будет. Это второе знание лидерской заповеди «Действуй!» .

— Так что же, учитель, выходит, нужно и на верную смерть идти, если сердце так велит?

— Погоди ты, голова горячая. Чтобы умереть, ума много не надобно. А вот выжить, выиграть в безысходной ситуации — тут настоящая лидерская сноровка требуется. Почему я победил стражников в той схватке? Не потому, что бездумно в бой ринулся. Нет, вначале отыскал все, что помочь могло: и кнут длинный, и верблюда высокого, и спокойствие внутреннее. Тогда победа стала закономерностью. Вот тебе третье знание, что заповедь «Действуй!» дает.

Осия надолго задумался. Учитель тоже замолчал. Только когда солнце зенит миновало и покатилось к закату, Моисей произнес последние слова в этой истории:

— Помнишь еще, что первый завет — «Желай правильно!» говорит? Вижу, что помнишь. Можешь ты трижды правильно желать, но если хотение действием не подкрепишь, так с голой мечтой и останешься. Для того и дана вторая заповедь: «Действуй!». Запомни и ты на всю жизнь, кровавый урок с трусливым гну и хищным гепардом. И мудрые наставления старого воина Уратиру.

Что промахи любые забудут тебе люди верные, но одного не простят никак — бездействия нерешительного. Лучше жалеть об ошибке совершенной, чем о шансе упущенном…

Глава Третья

Познай Силу и Слабость!

Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского.

Однажды провел он стадо далеко в пустыню и пришел к горе Божией, Хориву.

И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста.

И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает.

Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает.

От кого-кого, а от Иофора Моисей ожидал особой благодарности. Никак не думал, что отец спасенной девушки только кивком сухим ограничится, сразу разговор на дела переведя. Нет, Моисею совсем не понравился старый мадиамский первосвященник.

Встреча их случилась на третий день после памятных событий у колодца пустынного. Тогда Моисей в себя только вечером пришел, окруженный почти всем племенем. Черноволосая девушка, которую он из беды выручил, всем о геройстве молодого египтянина рассказать успела. Потому, когда Моисей очи открыл, по стоящей вокруг толпе пронесся одобрительный гул.

Моисей тяжело приподнялся и с удивлением осмотрелся. Десятки глаз глядели на него. Без напряжения, скорее с удивлением и легким почтением. Кто-то осторожно подложил подушку под плечи, и Моисей с благодарностью опустил изможденное тело. Ласковые женские руки аккуратно провели мягкой тканью по лбу, затем по шее, вытирая пустынную пыль. Он с трудом повернул голову и увидел знакомый взгляд серых глаз. Возникло чувство, что все это уже однажды было: Моисей опять пытался улыбнуться, не в силах справиться с непокорным лицом, а девушка, всё поняв, вновь ответила радостным и открытым взором.

— Как зовут тебя, красавица? — одними губами прошептал Моисей, сообразив, что по-прежнему не знает имени той, кого спас и которая спасла его.

— Сепфора, — имя было странным, но приятным на слух, словно пропитанным особыми восточными пряностями. — А тебя как звать, чужеземец?

— Моисей.

Наверное, тогда это и случилось. Два взгляда, что, встретившись, вдруг поняли: это больше, чем просто благодарность. Не случай свел у пустынного колодца, а сама Судьба в ковре истории сначала приблизила их нити, чтобы позже навсегда переплести, рождая новый узор. Никто не в силах ответить, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они понимают, что созданы друг для друга. Кто воспламеняет искорку, что скрепляет две жизни в одну? Кто тот неведомый портной, что сшивает вместе две души? Кто тот гончар, что из двух кусков глины лепит один сосуд?

Моисей с силой тряхнул головой, прогоняя наваждение. У него там, в египетском рабстве, осталась Мариам. Он поклялся, что освободит ее. Он не может предать возлюбленную!

Тут противоречивые мысли ушли прочь: Сепфора уступила место женщине постарше, принесшей целебный отвар. Как и все лекарства, тот обжог рот отвратительной горечью. У Моисея поплыли круги перед глазами, и он опять упал в забытье.

Проснувшись следующим утром, Моисей самостоятельно встал и вышел из шатра. Видать, отвар на самом деле помог. В теле по-прежнему господствовала слабость, но он уже мог ходить, не опираясь на чужие руки!

Встречавшиеся по пути местные жители все, как один, приветливо улыбались. Перекинувшись парой слов с любопытной детворой, Моисей узнал, что добрался до Мадиамского царства и находится в его главном селении. Царством оно называлось скорее по привычке: правил здесь первосвященник, маг и мудрец Иофор. Он решал и вопросы мирские, и отношения с Богами, а если, не приведи Ваал, дикие кочевники нападали, возглавлял местный военный отряд. К тому же Сепфора, спасенная Моисеем, приходилась ему старшей дочерью.

Поселок оказался большим — пять или шесть сотен шатров, каждый из которых служил домом одной из семей. Прикинув, сколько детей носится по улицам, Моисей удивленно покачал головой. По всему выходило, что здесь жило тысяч пять человек. Это, конечно, не Уасет, но вполне сравнимо с любым другим Египетским городом.

Целый день Моисей провел в тени высоких пальм, набираясь сил. Казалось, вся ребятня поселка крутилась вокруг него, пытаясь хоть одним глазком взглянуть на пришельца из-за моря. Разговорившись с парой мальчишек постарше, Моисей узнал, что через город проходят караваны из Вавилона в Египет и Нубию, и, наоборот, из Египта навстречу солнцу в Вавилон и Ассирию. Город жил торговлей да разведением коз и овец. Половина населения каждый день выгоняла на далекие скудные пастбища тысячи блеющих животных. Воды в городских колодцах хватало лишь на жителей города, а отары поились в ближайших оазисах.

На детишек поменьше Моисей поглядывал ласково, на парней постарше — свысока, чувствуя себя умудренным жизнью героем, столько повидавшим на своем пути.