Иван Дроздов - Митяй в гостях у короля
Откинул голову назад, задремал. Но тут на своих волосах услышал нежное прикосновение теплой руки. Щекой к нему прижалась Мария. И на ухо прошептала: «Спасибо. Я ничего не видела, не слышала, но сердце мое все знает».
Он взял ее руку и жарко поцеловал.
На этот раз шлейф электронов, тянувшийся из Питера, был почти незаметен. Дмитрий этого ожидал. В Англии на окраине Лондона смонтировали систему, которая всю свою мощь, словно щупальца осьминога, тянула к Петербургу. Дмитрий следил за нею, искал вирус, способный поразить чрезмерно любознательного британца, но тот умело оборонялся. Выстроил несколько рядов защиты, которые пробить не удавалось. И Дмитрий решил прекратить атаки. Подумывал о том, как бы и свой компьютер уберечь от нападения. Сегодня он отключил систему от электрической сети, накрыл особо надежным кожухом.
Прошел к Катюше; она сидела за своим компьютером, — конечно, не таким мощным, как у брата, — и что-то писала под диктовку Марии Владимировны.
Дмитрий сказал женщинам:
— Я иду в плавание.
— В плавание?.. Да ты еще и гулять-то не выходишь.
— Ходить мне еще трудновато, а плавать — ничего, можно.
— Да кто тебе сказал?
— Я сам говорю.
И затем серьезно, в раздумье заключил:
— Так надо. Я должен часто менять свое место.
Маша и Катерина поняли: решение это серьезное и Дмитрий на попятную не пойдет.
Мария спросила:
— А меня возьмете?
— Вас? — удивился Дмитрий. — Но ведь опасно же. Или это приказ президента?
— Я сама себе президент. Наконец, я, Митя, повязана с вами. И так, что и не разделить.
Что она вкладывала в эти слова, ни Дмитрий, ни Катя не знали, но Дмитрию это ее заявление понравилось.
— Так отвечайте: возьмете меня?
Дмитрий точно очнулся:
— Если желаете — чего ж не взять? Места в лодке хватит, двенадцать кают отдельных. А нас будет…
— Саида возьмем, — сказала Катя. — Он просится, а к тому же — врач.
Дмитрий не колебался.
— Саиду я тоже рад. Он меня на ноги поставил, мазь волшебную привез. Последний рентгеновский снимок показал: спадает опухоль, и я уже боли не слышу.
— Но там, под водой — не будет ли хуже? — сказала Мария.
— Там в каюте у меня отличный диван, а сидеть я буду, как и здесь, за компьютером. Так что — о-кей! Поехали.
— И еще вопрос — очень важный, — сказала Маша. — С Москвой у меня будет связь?
— Постоянная. С любой точкой земного шара.
Дмитрий позвонил подводнику и Саиду, пригласил их к себе.
Не сказал он никому о сроке отплытия, но для себя решил: через две недели все должно быть готово.
Следующей ночью «шарахнул» по банку в Англии, в котором находились счета особо вредного нашего олигарха. На счетах числилось два миллиарда; пятьсот миллионов долларов он перевел на счет «Людмилы», а полтора миллиарда — в пенсионный фонд России. Четырнадцать долларов послал на счет олигарха с припиской: «От Митяя».
Слепцову позвонил:
— Позвоните в банк. У вас там могут быть деньги.
Через неделю рабочие «Людмилы» получали зарплату. В питерских газетах появилось объявление: «Рабочие и служащие «Людмилы», уволенные по сокращению штатов, могут вернутся на завод. Им будут выплачены деньги за незаконное увольнение».
В конструкторское бюро возвращались инженеры…
Момент отплытия передавался по питерскому радио и телевидению. Интервью с Дмитрием взяли газеты. Корреспонденты задавали вопросы:
— Ваша лодка называется «Русалка». Почему?
— Русалка — это любимый персонаж русских сказок, а я человек русский.
И, немного подумав, добавил:
— Очень русский.
Корреспонденты неприятно поморщились. Среди них и одного не было русского.
— Как далеко вы пойдете?
— На Северный полюс и обратно.
На следующий день в газетах замелькали заголовки: «Лежачий спортсмен» вознамерился покорить Северный полюс! Он идёт туда на спортивной подводной лодке.
Вся эта броская риторика была нужна Дмитрию для маскировки истинных целей путешествия. Он потому и принимал журналистов, лежа на подвесной койке.
Кинооператоры делали много кадров, и снимали они почти одного Дмитрия; в их блокнотах пестрели такие фразы: «сила духа», «недуг отступает», «такого смельчака мир еще не знал» и так далее. И это тоже входило в далеко идущие планы; Дмитрий как можно дальше уводил любопытных от своих замыслов.
Но вот духовой оркестр моряков отыграл последний марш и покинул порт, а «Русалка», покачиваясь на волнах, скрылась в кисее полдневного марева и взяла курс на Кронштадт — с тем, чтобы пройти на глубине в двух десятках метров от острова. Здесь «Русалка» должна была сдать первый свой экзамен: остаться незамеченной всеми средствами обнаружения Кронштадтской военной базы.
Режим движения и работы всех механизмов лодки задается системой, над которой Дмитрий трудился много лет и которая по его расчетам превосходила возможности его домашнего компьютера в десятки раз. Систему эту лишь теоретически предсказывали самые смелые умы из мира электроники, а он, Дмитрий, ее уже имел у себя в каюте.
Позвал Марию Владимировну. Та вошла немедленно, будто стояла у двери и ждала его вызова.
Села в кресло у иллюминатора. Лицо веселое, глаза сияют.
— Вы не жалеете?..
— О чем?
— Что пустились с нами в авантюру?
— Какая же это авантюра? Да у вас все просчитано до мелочей. Я так спокойна! Я так счастлива! Всегда мечтала о чем-нибудь необыкновенном, и вдруг судьба дарит мне это чудо… Да еще рядом с вами!
Порывисто поднялась.
— Я так счастлива!..
— А ваш начальник?.. Я должен вам признаться: разрешение имею на спортивное плавание, а план составил дерзкий и ни с какими инстанциями не согласованный. Курс держим в район боевых действий и противник наш — армада американских кораблей, напавшая на наших друзей в Персидском заливе. Я авантюрист, несерьёзный человек — стоит ли вам участвовать в нашей авантюре?.. Вот скоро будем проходить Хельсинки. Решайте: пойдёте с нами или мы вас высадим на финском берегу?
Маша вдруг стала серьезной, сказала:
— Начальник у меня не тот, о котором вы думаете. Тот начальник — глубоко больной человек и мало чего смыслит в делах науки. Да ему и не надо ничего смыслить. Каждый его шаг расписан. Я хотя и представитель президента, но начальники у меня… Я вам о них расскажу, но не сейчас. А сейчас вам скажу: иду с вами хоть на край света, а бой случится или беда какая — вот вам моя рука! Я с вами рядом.
Он взял её руку и крепко поцеловал.
Смотрел на нее пристально. И взгляд его серых, подернутых свежей весенней зеленью глаз излучал тепло родственных чувств и доверия.
