Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса - Эмилио Сальгари
Бандит, тоже ожидая подвоха, метнулся под сень деревьев, но Каммамури стрелял метко. Враг замертво повалился у подножия ближайшей мадуки.
– Они тебя боятся, – сказал раджпут маратхе, в очередной раз выстрелившему для острастки. – Понимают, что, высуни хоть кончик носа, сразу получишь пулю в лоб.
– Мне бы хватило и краешка тюрбана.
– Верю, дружище. Беда в том, что мы в ловушке. Горцев не видать, провианта на один зубок, а ночь уже близко. Давай я обрублю лианы.
– Нет! Пусть штурмуют. Я с нетерпением жду их наступления.
– Подумай как следует. У нас всего один тальвар.
– У тебя тальвар, у меня карабин.
– Эх, патронов к пистолям нет! Все-таки брамин – осел, хоть и спас нам жизнь. Что такое четыре жалкие пули в джунглях? Хоть бы свинца для дроби добавил.
– Вряд ли у него было время искать свинец. Бандиты ошивались рядом. Могли раскрыть, что он на нашей стороне, и донести радже.
– Интересно, что там поделывает Синдхия? Хлещет виски и мечтает, как схватит махараджу и Малайского Тигра?
– Полагаю, сейчас ему приходится думать о холере в лагере. Голландец, похоже, знал, что делал.
– В таком случае оба принца по-прежнему сидят на холме.
– Думаю, да. Пулеметы и холера охладят чей угодно пыл, даже сумасшедшего раджи.
– А чем они питаются? Слонами?
– По крайней мере одного наверняка уже приготовили.
– Счастливчики! А у нас, после нескольких дней поста, только горстка цветов.
– Ничего, придет время, ты доберешься до мяса и поквитаешься за голодовку.
– Но когда оно придет? Ах, дружище, ты не ведаешь, сколько раз мне в жизни пришлось голодать и сколько еще придется! Хотелось бы поквитаться прямо сегодня.
– Потерпи, друг. Ты могучий воин, а работа воина – уметь выживать даже в осаде.
– Или умирать, – засмеялся Тимул.
Вдруг Каммамури прислушался и, рискуя получить пулю, подполз к парапету.
– Я слышу отдаленный топот, – пробормотал он, пристально вглядываясь в дорогу, ведущую на Садию.
Ее белая лента вилась по бескрайним джунглям, занимавшим все сердце Ассама. Маратха посмотрел на быстро клонившееся к закату солнце и покачал головой:
– А вдруг это спешит подмога?
– Что ты там шепчешь, приятель? – спросил раджпут.
– По дороге скачет большой отряд.
– Я никого не вижу.
– Прислушайся.
– Шум какой-то. Может, водопад грохочет?
– Нет, – произнес Тимул. – Это перестук конских копыт.
– Откуда он доносится? С запада или с востока?
– Не пойму, господин.
– Если с востока – это добрые горцы рани. А с запада могут прискакать лишь новые бандиты, – объяснил Каммамури.
– Пока сложно сказать. Однако топот быстро приближается. Скоро мы увидим, друзья это или враги.
– Подождем.
И тут гуру заорал:
– Пожар! Горим!
– Где? Где пожар? – Каммамури вскочил на ноги.
– Посмотрите вниз.
– Вот негодяи! Они подожгли лианы! Хотят изжарить нас заживо или заставить покинуть башню.
– Самое время рубить лианы! – Раджпут выхватил тальвар. – Если огонь доберется до купола, вся деревянная часть загорится.
– Руби! Только под пули не суйся.
Несколько бандитов, воспользовавшись темнотой и туманом, подобрались к подножию башни и подожгли лианы, обвившие башню. Остальные сидели в зарослях, стреляя без устали. Старые и сухие плети фикуса-душителя мгновенно и с треском занялись. По башне поползли огненные змеи, дым достиг купола. Раджпут, презрев опасность, принялся отважно рубить толстые побеги, опутавшие колонны и парапет.
Каммамури вновь стал стрелять по зарослям, ориентируясь на вспышки вражеских карабинов. Тимул и гуру спустились вниз и вытащили два засова из трех. На первом этаже было уже жарко, сквозь бойницы пробивались язычки пламени. Осажденным грозила страшная смерть. Лианы горели споро, башня постепенно наполнялась дымом.
– Друг, – обратился раджпут к маратхе, – я сделал, как ты велел, но пожар не унимается. Слишком много тут лиан.
Выстрелив в очередной раз, Каммамури взглянул на великана и сказал:
– Плохо наше дело.
– Да, негодяи уже потирают руки.
– О Шива! Долго мы не продержимся, – хрипло произнес маратха. – Башня скоро превратится в погребальный костер, от нас даже костей не останется.
– Может, выйдем?
– Четверо против… Ну, предположим, их осталось пятнадцать, я уверен, что кое-кого достал. Нет, силы слишком неравны.
– Пожар усиливается. Вся башня в огне.
– А конский топот, который мы слышали на закате? – спросил Тимул.
– Стих. По-моему, отряд остановился у края джунглей. Башня пылает, точно маяк. Если это горцы, они обязательно ею заинтересуются.
– А если бандиты Синдхии?
Маратха сжал карабин и твердо сказал:
– Если богам угодно забрать наши души, пусть забирают.
– Без боя?! – взревел раджпут.
– Ну нет! Выскочим наружу и попытаемся пробиться в джунгли. Только надо подождать, когда подойдут всадники.
– Считаешь, это горцы?
– Надеюсь.
И тут со стороны дороги загремели выстрелы. Пальба была плотной и очень близкой. По дырявому раскаленному куполу застучал град пуль.
– Большие ружья горцев! – вскричал Каммамури. – Помощь рядом!
– А это не карабины? – спросил раджпут.
– Нет-нет, это сипайские ружья, которые продал горцам губернатор Бенгалии, тот еще торгаш. Старое, но доброе оружие.
Он кинулся к парапету и заорал во всю глотку:
– Сюда! Сюда! Мы посланцы махараджи! Не стреляйте, это я, Каммамури!
Пальба со стороны дороги разом стихла, лишь осаждающие не унимались. Перекрывая шум, раздался громовой глас:
– Я Кампур, вождь горцев Садии и друг рани! Мы идем к вам на выручку!
Несколько сотен всадников ринулись в джунгли и в два счета рассеяли бандитов. Они успели вовремя. Раскаленная башня грозила вот-вот обрушиться.
– Вниз, вниз! – закричал Каммамури. – Мы спасены!
Все четверо, стараясь не вдыхать горячий воздух и дым, сбежали по лестнице. Раджпут ударом тальвара вышиб последний, раскаленный докрасна засов, пинком ноги распахнул дверь и выскочил наружу, пройдя сквозь огненную завесу.
Горцы, обратив в бегство осаждавших, вернулись к башне. Их вел старый седобородый воин, смуглый и статный. На голове у него, как положено знатному индийцу, красовался внушительный тюрбан с усыпанным мелкими бриллиантами плюмажем из белого конского волоса.
– Где Каммамури, друг махараджи? – спросил он, гарцуя на прекрасном вороном жеребце.
– Я здесь, Кампур! – Маратха выбрался из пожара вместе с Тимулом и гуру. – Благодарю, мы обязаны тебе жизнью.
– Но кто осаждал башню? Кто ее поджег?
– Люди Синдхии.
– Значит, это их мы прогнали?
– Да, Кампур. Еще немного, и нам пришел бы конец. Где рани?
– Осталась на дороге вместе с моим сыном и пятнадцатью тысячами всадников, готовых вновь завоевать для нее Ассам. Пора кончать с этим Синдхией. Как там махараджа? До нас дошли слухи, будто он укрылся на холме с воинами, приплывшими из Малайзии.
– Надеюсь, еще держится.
– А еще рассказывают о холере, поразившей лагерь бунтовщиков.
– Холерой их заразил голландский доктор, которого Малайский Тигр привез с собой.
