Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
– Святослав! Беда! Киев осаждён печенегами!
Часть четвёртая
Боярыня Светозара
Глава первая
Никифор Эротик выехал из Преслава в первых числах апреля. Через неделю он был в Месимврии. Там его ожидал военный корабль и верный осведомитель. Он сообщил помощнику логофета все последние новости из Константинополя, а затем прибавил:
– Никифор! Здесь человек, которому очень нужно поговорить с тобою.
– Я полагаю, ты не решился бы ставить меня об этом в известность, если бы это не было нужно также и мне. Так где этот человек?
– На небольшой парусной хеландии. Ты легко отыщешь её по чёрной фигуре единорога, венчающей её нос.
– Так она на пристани?
– Да.
Никифор Эротик быстро нашёл описанное судёнышко. Он взошёл на него без трепета, хоть полдюжины здоровенных матросов, игравших в кости на палубе, вид имели самый головорезный. Один из них указал ему на двери каюты. Войдя в неё, секретарь увидел довольно крепкого, невысокого, хорошо одетого человека с длинными светлыми волосами, стоявшего у окошка. Мечтательно и задумчиво созерцал он морскую даль. На фоне заката его горбоносый профиль казался тёмным и демоническим.
– Какого чёрта ты здесь? – вскричал секретарь, прикрыв за собою двери, – все города на западном побережье Понта прочёсываются людьми Игнатия Нарфика!
– Ну, и что? – возразил Цимисхий. Нехотя оторвавшись от своего занятия, он взглянул на вошедшего, сел за стол и забарабанил по нему пальцами, – ну и что, я спрашиваю тебя? Ты разве не говорил мне множество раз, что Игнатий Нарфик тебе послушен?
– Когда я так говорил, это соответствовало действительности, – сказал Никифор Эротик. Выдвинув стул, он присел напротив Цимисхия. Тот спросил, вдруг сжав кулаки:
– И ты точно знаешь, что ситуация изменилась?
– Нет, я просто не убеждён в обратном. Ещё бы – меня полгода не было во дворце! Могу поручиться только за трёх людей.
– Кто они?
– Василий. Этериарх Иоанн. Георгий Арианит. Насколько я знаю, он до сих пор ещё не вернулся.
– Ты не назвал Варду Склира, Петра и прочих. Что, у них всё теперь хорошо?
– Иоанн! Опять же, я не уверен в обратном. Ведь мир с болгарами заключён. Это – шаг к войне с настоящим, страшным врагом. Все военачальники давно хотят драться со Святославом.
– Великолепно! Значит, авторитет Никифора Фоки в их глазах вырос благодаря твоему усердию?
– Да, ты можешь смотреть на вещи именно так. Я не возражаю.
– Ещё бы ты возражал! Послушай, но ведь война, насколько я понимаю, не состоится? По крайней мере в ближайшем будущем?
– Вероятно, нет.
Иоанн Цимисхий кивнул. Этот его жест был так выразителен, что у секретаря возникло чувство досады, и он прибавил:
– Однако, вовсе не потому, что Никифор Фока будет пытаться её избегнуть.
– Точно ли не сорвутся свадьбы его племянниц с Борисом и его братом?
– Странный вопрос! С чего бы им вдруг срываться?
– Но Калокир до сих пор в Преславе!
– Да, Калокир до сих пор в Преславе. Но он не сможет добиться разрыва мирного договора, который я заключил. Я не уехал бы из Преслава, если бы не был в этом уверен.
– А что внушило тебе такую уверенность?
– Дело в том, что Борис, в отличие от своего недавно умершего отца, отнюдь не дурак. Он осознаёт, что русскому князю Константинополь не по зубам, и с Дуная ему придётся скоро убраться. Борис уже третий месяц каким-то образом умудряется водить за нос самого Калокира, твердя ему о своей любви к Святославу и ненависти к ромеям, но находя всё новые и новые поводы для того, чтобы отложить расторжение мира с Константинополем.
– Замечательно. Но ведь это – твоя работа, Никифор? Признай, признай, что твоя!
– Отказываюсь признать. Борис понял сам, что союз с этим ополоумевшим дикарём, выражаясь мягко, смерти подобен.
– Ну, хорошо. Ты, значит, уверен, что Калокир не скоро ещё закончит воду толочь?
– Не раньше, чем Святослав умчится на Русь, и болгары с помощью наших войск вышибут его горнизоны из городов Подунавья.
– С помощью наших войск, – задумчиво повторил Цимисхий, резким движением головы убрав со лба чёлку, – стало быть, Антиохию не возьмут и в этом году?
– Полагаю, вряд ли.
– Угу. А ты не забыл о том, что жизнь Калокира для нас дороже всего на свете?
– Помилуй! Как я могу об этом забыть?
Раздался стук в дверь. Цимисхий сказал, что можно войти, и дверь приоткрылась. Вошёл неброско одетый, среднего роста и средних лет человек с окладистой бородой. Это был купец Авраам. Отвесив поклон помощнику логофета и получив в ответ лишь кивок, он присел на стул в уголке каюты.
– Что, мы уже отплываем? – спросил Цимисхий.
– Да, если не возражаешь, – кивнул купец, – я решил не брать здесь сукно.
Иоанн взглянул на секретаря.
– Никифор, когда снимается с якоря твой дромон?
– Я пока ещё не назначил время. А что?
– Дело в том, что нам с тобой – по пути. Мы тоже пойдём к Босфору.
– К Босфору? Надеюсь, цель твоего пути туда – не свидание с Феофано?
– Не беспокойся, цель у меня другая. Мы с Авраамом направимся через Средиземное море в Марсель. Но я не хочу попадаться на глаза тем, кто сопровождает тебя. Поэтому пусть твой корабль отчалит утром, а мой – сейчас.
– Хорошо, – с крайним изумлением произнёс секретарь, – как скажешь. Но объясни мне, что за дела у тебя во Франции?
– Очень важные.
Бросив взгляд за окно, где сгущались сумерки, Иоанн подумал о чём-то и продолжал, – я много скитался по всему свету, чтоб посмотреть на разные страны. И я не просто смотрел на них. Я в них всматривался, как астролог всматривается в звёздной небо, дающее, по его мнению, ответы на все вопросы. Но я искал и всё ещё продолжаю искать ответа лишь на один вопрос: какой должна стать Ромейская империя, чтоб не пасть, подобно своей предшественнице, под ударами скифов и прочих варваров?
– И ты решил сделать Империю ромеев похожей на один из кусков империи Карла, которая развалилась тотчас же после его смерти? – спросил Никифор, с недоумением пожимая плечами, – это смешно!
– Ну да, я действительно направляюсь во Францию для того, чтобы изучить принципы её государственного устройства, – кивнул головой Цимисхий, – я о них знаю лишь понаслышке, но убеждён, что они пригодны для нашего государства.
– Но для того, чтоб знать эти принципы, вовсе не обязательно туда ехать, – пожал плечами Никифор, – принципы эти крайне просты. Предельно. Францией правит король, который нисколько не думает о защите своего государства от внешних врагов, ибо он не знает, как разобраться с внутренними врагами. Это – герцоги, принцы, маркизы, графы, епископы и бароны. Каждый из них, всецело владея куском страны, стремится отвоевать – либо у короля, либо у соседа, ещё кусок. Поэтому Франция постоянно умывается кровью, и король
