28 мгновений весны 1945-го - Вячеслав Алексеевич Никонов
Еще утром британский временный поверенный в Москве Робертс обратился в НКИД с просьбой организовать прием Клементины Черчилль в Кремле для передачи поздравления от мужа или хотя бы разрешить ей зачитать это послание по советскому радио.
Аудиенции у Сталина не будет, но Клементина получила возможность выступить. Естественно, после Сталина. Вечером она зачитала приветствие своего мужа по советскому радио. На следующий день оно было опубликовано в «Правде».
Вечером Черчилль, как и накануне, вышел на балкон Министерства здравоохранения, с видом на Уайтхолл, где произнес перед толпой:
– Лондон – как гигантский носорог, как гигантский бегемот, говорит: «Пусть делают, что хотят, – Лондон выдержит». Лондон может выдержать все… Спасибо всем за то, что ни разу не отступились в эти чудовищные дни и в долгие ночи, черные, как преисподняя.
И тогда же Черчилль писал Дуайту Эйзенхауэру: «У меня вызывает беспокойство, что немцы должны уничтожить весь свой военно-воздушный флот по месту нахождения. Я надеюсь, что так не поступят с оружием и другой боевой техникой. Однажды все это может нам понадобиться. Даже сейчас может пригодиться во Франции, и особенно в Италии. Я считаю, что мы должны сохранить все, что может быть полезным. Тяжелая пушка, которую я сохранил со времен прошлой войны, на этой войне регулярно стреляет с Дуврских скал». Это были наметки – не первые – того плана «Немыслимое», который Черчилль предложит американцам через несколько дней. Его суть – совместно с немецкими войсками начать войну против СССР.
Когда Сталин произносил свою речь по радио, в Вашингтоне было девять утра, в Сан-Франциско – шесть.
Президента Трумэна ждало поздравительное послание от советского лидера: «Народы Советского Союза высоко ценят участие дружественного американского народа в нынешней освободительной войне. Совместная борьба советских, американских и британских армий против немецких захватчиков, завершившаяся их полным разгромом и поражением, войдет в историю как образец боевого содружества наших народов».
В Америке уже почти не праздновали. Даже 8 мая в США был обычный рабочий день, и празднества прошли только в некоторых больших городах. Цена Победы для Соединенных Штатов была куда меньше, чем для нас или даже Англии с Францией, поэтому американцы отмечали не как мы, англичане или французы. И США продолжали войну – с Японией.
В тот день по приказу Трумэна и командующего стратегической авиацией США генерала Карла Спаатса, того самого, что прошедшей ночью вместе с Жуковым поставил свою подпись под Актом о капитуляции Германии, рой бомбардировщиков В-29 совершил рейд против Токио. В результате «огненного налета» 9 мая 1945 года в столице Японии, по оценке известного историка Пола Кеннеди, погибло примерно 185 тысяч человек, были превращены в руины 267 тысяч зданий. Немедленные потери были больше, чем во время последовавших в августе ядерных ударов по Хиросиме и Нагасаки.
Надежды на послевоенное советско-американское сотрудничество продолжали таять. Государственный секретарь США Эдвард Стеттиниус в Сан-Франциско проводил совещания относительно будущего внешнеполитического курса Соединенных Штатов. На встрече в тот день было решено: 1) усилить давление на Кремль по польскому вопросу; 2) отдать приоритет экономической помощи Западной Европе за счет сокращения поставок по ленд-лизу в СССР.
Уже 10 мая состоится ключевое межведомственное совещание в Госдепартаменте, которое и предрешит судьбу советского ленд-лиза.
Ну а у советских представителей на Учредительной конференции ООН были уже все законные основания праздновать Победу и принимать поздравления. Руководитель белорусской делегации Кузьма Киселев писал: «9 мая 1945 года руководители советской, английской, американской и китайской делегаций в Сан-Франциско выступили с речами по радио. Делегаты, заседавшие в тот день в комиссиях и комитетах Объединенных Наций, отметили победу над германским фашизмом минутой молчания». Молотов, приехав на американское радио, сделал заявление, в котором напомнил и свои слова, произнесенные 22 июня 1941 года:
– Сегодня в Москве опубликован Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Мы пришли к долгожданному Дню Победы над гитлеровской Германией. В этот день наши мысли устремлены к тем, кто своим героизмом и своим оружием обеспечил победу над нашим врагом, над смертельным врагом Объединенных Наций. Навсегда будет свята для нас память о погибших бойцах и о бесчисленных жертвах германского фашизма… В день разбойничьего нападения Германии на Советский Союз Советское правительство заявило: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». Мы этого добились в долгой и тяжелой борьбе. Вместе с нашими демократическими союзниками мы победоносно завершили освободительную войну в Европе… Мы должны закрепить нашу победу во имя свободы народов, во имя благополучия, культуры и прогресса человечества.
Выступив, Молотов поспешил в Москву, оставив в качестве главы делегации Громыко. Обратный путь пролег по тому же маршруту – через Аляску и Сибирь. В городах, где совершали посадку, народ широко праздновал Победу. В Якутске видели бочки со спиртом, из которых его могли в неограниченных количествах черпать все желающие. На радостях в самолет со свитой наркома даже запихнули вольер с козами…
Вышедший в тот день Приказ Верховного Главнокомандующего по войскам Красной Армии и Военно-Морскому Флоту гласил: «8 мая 1945 года в Берлине представителями германского Верховного командования подписан Акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил.
Великая Отечественная война, которую вел советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена, Германия полностью разгромлена.
Товарищи красноармейцы, краснофлотцы, сержанты, старшины, офицеры армии и флота, генералы, адмиралы и маршалы, поздравляю вас с победоносным завершением Великой Отечественной войны.
В ознаменование полной победы над Германией сегодня, 9 мая, в День Победы, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам Красной Армии, кораблям и частям Военно-Морского Флота, одержавшим эту блестящую победу, – тридцатью артиллерийскими залпами из тысячи орудий.
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
Да здравствуют победоносные Красная Армия и Военно-Морской Флот!»
Вообще-то в Москве в тот незабываемый вечер было два салюта.
Предпоследний был дан в честь освобождения Праги от немецко-фашистских захватчиков.
Последним салютом Великой Отечественной стал Салют Победы – тридцатью залпами из тысячи орудий.
Если накануне Уинстон Черчилль беспокоился, как бы в Лондоне не кончилось пиво, то в Москве вечером 9 мая реально кончилась водка. Не появилась она и на следующий день.
Люди искренне радовались Победе. Радовались новой жизни. И опасались ее. Поэт-фронтовик Давид Самойлов записал в дневнике: «Первый день мира. День радости и новых сомнений.
Прежде думалось: буду ли я жить? Теперь – как я буду жить?»
И у каждого в душе комком стояла безумная боль утрат. Как та, что сквозила в каждой строчке
