Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа
– Позвольте мне сперва прочесть его.
Фабьен вскрыл письмо, торопливо пробежал его, и на лице его показалась радостная улыбка.
– Альберт приехал в Лондон, – проговорил он наконец.
Радостные восклицания одновременно вырвались из груди маркизы и ее дочери. Росиньоль хотел удалиться.
– Подождите, – обратился к нему Фабьен, – должны же вы принести вашему доверителю известие, основанное на неопровержимых доказательствах.
И он громко прочел ему письмо:
«Маркиза!
В ответ на ваше письмо от… имею честь препроводить вам сведение о вашем сыне.
8 апреля маркиз Альберт де Шамери получил, по собственной просьбе, отставку из службы в Индийской компании и немедленно отправился в Европу. Он прибыл в Лондон 5 ноября, откуда уехал во Францию на бриге «Чайка…»
– «Чайка», – вскричал Росиньоль с дикою радостью, – «Чайка» три месяца тому назад погибла со всеми пассажирами на пути из Ливерпуля в Гавр!
Маркиза де Шамери испустила крик отчаяния и упала без чувств.
Появились признаки предсмертной агонии.
– Берите этого человека, – приказал Фабьен вбежавшим лакеям, – и бейте его до смерти! Он убил вашу барыню!
Лакеи схватили Росиньоля за горло и в точности исполнили бы приказание Фабьена, если бы на пороге не явился незнакомец.
Это был человек лет двадцати восьми, высокого роста, с загорелым цветом лица. На нем был английский флотский мундир, который заставил вскрикнуть от радости Бланш и Фабьена.
Молодой моряк остановился на пороге.
– Кто говорит, что все пассажиры «Чайки» погибли? – спросил он торжественным голосом.
– Да, все… – простонал Росиньоль.
– Кроме меня. Альберта-Фридерика-Оноре де Шамери.
Фабьен и Бланш с радостным криком бросились к моряку.
– Шамери, брат мой, – проговорил Фабьен, – этот человек сейчас поразил насмерть вашу мать.
Моряк бросился в соседнюю комнату, куда уже была перенесена маркиза.
Но она все еще была без чувств.
– Маркиза не проживет и ночи, – объяснили призванные доктора после короткого консилиума.
Они не ошиблись: в три часа утра де Шамери скончалась, не придя в сознание, не благословив дочери и Фабьена и не увидав своего сына.
Спустя два дня Альберт де Шамери и Фабьен д’Асмолль возвращались с кладбища.
– Фабьен, брат мой, – проговорил после долгого молчания моряк, – ты поможешь мне исполнить последний долг?
Фабьен вздрогнул.
– Дворянин, – продолжал Альберт, – потерявший честь, опозоривший свое имя женитьбой на распутной женщине и ради нее питающий ненависть к нашему дому… человек, убивший нашу мать, должен погибнуть.
– Быть по сему! – решительно сказал Фабьен и подал своему брату руку.
Они отправились в Флорентийскую улицу в дом господ де Шамери-Шамеруа.
Человек, явившийся в отель во время обморока маркизы, назвавший себя Альбертом де Шамери и рыдавший над трупом маркизы, – был не кто иной, как Рокамболь.
Бланш была еще грудным ребенком, когда пропал ее брат; в отеле уже не было никого из старых слуг; маркиза умерла, не придя в сознание; следовательно, владея документами, Рокамболь смело сделался маркизом Альбертом де Шамери.
Весьма понятно, что он придумал ловкую историю чудесного спасения его с потонувшего брига «Чайка», а также объяснил опоздание приезда в Париж.
Андрэ де Шамери горько раскаивалась, что вышла замуж за барона, так как Росиньоль разрушил все ее планы известием, что молодой де Шамери жив и возвратился в Париж.
Мнимый маркиз де Шамери и Фабьен д'Асмолль подали лакею свои визитные карточки и прошли в гостиную.
Барон, сидевший в комнате жены, тотчас же вышел к ним.
Он узнал Фабьена, с которым когда-то был знаком, и знал, что он жених Бланш де Шамери.
Рокамболь заговорил первый.
– Имею честь видеть господина де Шамеруа?
– К вашим услугам, – отвечал барон.
– Меня зовут маркиз Альберт де Шамери. Барон почтительно поклонился.
– Милостивый государь, – продолжал Рокамболь, – два дня тому назад я вернулся домой после восемнадцатилетнего отсутствия. Я нашел свою мать, пораженную насмерть известием негодяя, который называл себя поверенным какой-то развратной женщины, присвоившей себе наше имя…
– Милостивый государь!..
– Позвольте!.. Эта развратница и самозванка, которая вышла замуж за одного из выродков…
– Довольно!.. Я вас понимаю. Я к вашим услугам.
– Надеюсь.
– Завтра.
– Нет, сейчас.
– Извольте. Какое оружие?
– Все равно. Шпага, если хотите; через час у Кателанекого оврага.
Молодые люди удалились.
Менее чем через час они приехали на назначенное место, привезя с собою шпаги и пистолеты.
Спустя некоторое время явился и барон де Шамеруа в сопровождении молодого человека, с которым Фабьен тотчас же провел переговоры.
Дуэль началась.
Мнимый маркиз дрался с поразительным хладнокровием и искусством, но барон де Шамеруа был также недюжинный боец.
Бой был жаркий, но непродолжительный. Рокамболь получил две легкие раны, но тут он употребил знаменитый удар, от которого барон грохнулся на землю.
– Моя мать отомщена! – воскликнул Рокамболь торжественно.
Смертельно раненный барон был тотчас же перенесен в карету.
Два дня спустя в парижской газете появилось известие об этой дуэли с присоединением краткой биографии возвратившегося после восемнадцатилетнего странствования молодого маркиза де Шамери.
Итак, мнимый маркиз де Шамери, которого раны вынуждали лежать в постели несколько дней, сделался героем.
Спустя три месяца он увидел в балагане дикаря О'Пенни, в котором узнал сэра Вильямса.
Как мы уже сказали, он привез его к себе на квартиру и послал за доктором, желая вылечить, насколько это будет возможно, своего злополучного наставника!
– Вот ваш пациент, – сказал Рокамболь, указывая доктору на О'Пенни.
Доктор, видимо, был поражен безобразием О'Пенни.
– Этот несчастный, – объяснил он – был жертвою татуировок два раза: сначала его выжигали, а затем, спустя некоторое время, его татуировали; но, быть может, он был жертвою какого-нибудь бесчеловечного мщения, а затем его бросили куда-нибудь на берег Австралии, где им завладели дикари.
Эта прозорливость специалиста по болезням, зарожденным под тропиками, встревожила немного Рокамболя.
И он рассказал доктору целый импровизированный роман из жизни Вальтера Брайта (так назвал он сэра Вильямса).
– Однако приступим к консультации, – сказал он по окончании своего рассказа.
– Извините, – сказал доктор, – еще один вопрос: где вы нашли этого человека.
– В балагане паяцев, совершенно случайно.
– Но он почти неузнаваем.
