Том Шервуд - Люди солнца
– Поистине трудная ситуация, – озадаченно проговорил я.
– Но, милорд, я вторично прошу одарения моей судьбы вашей волей. Вы приказали мне за Ричарда не выходить – и вот я вижу, насколько это приказание было спасительным, а не просто уместным. И я с радостной готовностью подчинюсь вам снова, каким бы ваше распоряжение не оказалось.
– У нас ведь есть время подумать? Хотя б полчаса?
– О, несомненно, милорд!
И мы вернулись к посольству.
– Странная особенность у вашего Ламюэля, – сказал мне принц Сова. – Если он до такой степени пронзительно видит мир, почему он не увидел наше прибытие и нашу заботу, и не приехал заблаговременно с фермы?
– Я отвечу тебе, принц, – отодвигая стул для Элизабет, сказал я. – Ламюэль имеет твёрдый этический кодекс. И заглядывает в прошлое или будущее только когда его об этом попросят. А иначе какой бы, представь, был соблазн – непрерывно путешествовать по чужим тайнам, подчас несказанно жгучим и яростным!
И, когда Ламюэль прибыл, все поклонились ему со всевозможным почтением.
Столь же почтительно поклонился он в ответ, присел за столом и стал ждать.
– Добрый мастер, – сказал ему принц Сова. – Август направил меня к тебе для получения помощи в вопросе розыска сбежавшего владельца игорного замка.
– А он никуда не сбегал, – приятным негромким голосом ответил ему Ламюэль. – Он устроил в замке некое тайное место, или, как его называли на латино-английском между собой каменщики-мастера, – «апокшир».
(Ламюэль в это миг не смотрел на меня, и по другому никак на меня не воздействовал, но я вздрогнул, мгновенно и отчётливо при произнесении слова «апокшир» увидев, как Тай сидит в этот миг в апокшире «Шервуда» и медленно выливает в чашку из чайника чёрный дымящийся чай. Я ощутил, если можно так выразиться, боязливое удовольствие: «Это что же, и я могу «видеть»?!)
А Ламюэль продолжал говорить:
– Покерные игроки купили «Дневную свечу», этот, к слову сказать, изящнейший и красивейший в Англии особняк-замок вскладчину, на паях. Купили на имя этого вот «владельца», полагая, что он простоват, послушен и будет пребывать по отношению к их карточному гнезду в неизменной заботливости. Но человек этот, его имя Карл Девон, с детства увлекался романами о приключениях, в которых страстно выискивал эпизоды как составления, так и преодоления хитрых уловок. Это была его идея – предложить сообщнику плутовской механизм, чтобы ограбить одного-двух игроков. Не с целью купить себе титул, поместье, слуг, неприкосновенность – и жить хорошо. Нет, они планировали уехать в Новый свет и там, в Америке, устраивать подобные карточные клубы и развлекаться разорением самых богатых из игроков.
Здесь Ламюэль сделал паузу, посмотрел в глаза принцу Сове и добавил:
– Вход в его апокшир находится здесь.
Почти минуту Сова смотрел на него, и на моих глазах кожа лица его отчётливо порозовела. Наконец Ламюэль улыбнулся и перевёл взгляд на камин. Сова шумно вздохнул и признался:
– Если бы человек с такими способностями, как у тебя, мастер, был среди Серых братьев – мы бы давно вычистили с земли всю злую нечисть!
– Увы, – отрицательно покачал головой Ламюэль. – Едва лишь я стал бы помогать вашему тайному ордену, как демонический мир получил бы возможность направить в орден злобы ещё одного своего, «тёмного» ясновидящего.
– А… один уже есть? – осторожно спросил я монаха.
– Несомненно. Ведь есть же у Серых братьев мастер Йорге.
И тут все вздрогнули. Сова крепко опустил кулак на гулко отозвавшиеся доски стола.
– Время, – негромко сказал он, посмотрев на меня. – Мне как можно скорее нужно узнать у Карла Девона, кто его сообщник.
– Ты прав, – кивнул я, вставая. – Чем раньше вы спеленаете охотников за черепами, тем быстрее Бэнсон придёт домой.
– Не обязательно ехать к Карлу, – заметил вдруг Ламюэль, – чтобы узнать имя сообщника. Это Жирондон. Бэнсон его очень хорошо помнит.
– Благодарю, – поклонился ему принц Сова.
– И мне хотелось бы поскорее вернуться, – сказала мне Элизабет.
Я кивнул ей и, попросив Ламюэля подойти, отошёл к камину.
– Знаю, – сказал я ему, – что личный мир человека – это «апокшир». Но мне сейчас просто необходимо знать, как Август относится к Элизабет.
– О, – радостно сказал мне монах. – Август до такой степени в неё влюблён, что немного утратил рациональность рассудка. Он даже допустил присутствие женщины на закрытом совете, – потому что непреодолимо нуждается в возможности видеть её, осязать её аромат, слышать голос.
– Это всё, – быстро сказал я, – что мне нужно было узнать. Ничего более!
И, вернувшись к Элизабет, твёрдо спросил:
– Готовы ли вы, леди, исполнить моё решение?
– С решительностью исполню, милорд. Даже если получу приказание остаток дней своих провести в келье.
Я сел, взял у Давида два чистых листа бумаги. Один протянул Элизабет, и протянул ей очерниленное перо.
– Напишите, – сказал я ей, – в одну строку то, как вы относитесь к персоне, о которой мы только что говорили.
Элизабет села и написала эту строку. Тем временем я, неброско осматриваясь – как бы кто не увидел – на втором листе вывел:
АВГУСТУ И ЭЛИЗАБЕТ СОЕДИНИТЬСЯ В СУПРУЖЕСТВЕ КАК МОЖНО СКОРЕЕ ТОМ ШЕРВУД
Затем, высушив чернила, взял у неё лист, сложил их один на другой и свернул тугим цилиндром.
– Распоряжаюсь, – сказал я Элизабет, отправляя цилиндр в её руки, – не показывая никому на свете, доставить оба письма Августу и попросить развернуть их в своём присутствии.
Принц Сова издали смотрел на меня, и я, уловив его взгляд, издалека же спросил:
– Что?
– Я скачу один, – вполне рассудительно уточнил он, – или леди Элизабет возвращается тоже?
– Отдохнуть?.. – повернулся я к ней.
– О нет! Я назад как можно скорее!
И вот, отправив их назад в «Девять звёзд», новоявленное тайное королевство, я получил возможность обратиться к Ивану с просьбой освятить нашу замковую церковь и обвенчать бывшую прачку, а теперь принцессу Милинию, и бывшего трактирного скрипача, а теперь рыцаря Барта.
– С огромной радостью, – ответил Иван.
Но к радости прибавилась ещё попытка ему помешать, как и к венчающейся паре добавилась ещё одна, совершенно внезапно! Но об этом я расскажу чуточку позже, чтобы не забирать надолго внимание читателя от облавы на охотников за черепами.
Молчаливый и исполнительный Карл Девон действительно никуда не сбегал. Едва только Базилло, выполняющий дикое и внезапное распоряжение Змея, примчался к нему, как он в один миг всё понял. Метнувшись к железной двери, Карл захлопнул её – не выходя! – (дверь запиралась защёлкой-замком, без засова), и быстро скрылся в заранее устроенной тайной комнате, найденной им однажды в кружеве запутанных коридоров. Охранники, ломавшие эту дверь, были не в состоянии предположить, что встали на гениально предложенный им Карлом ложный след. За взломанной дверью открылся не очень длинный подземный ход, ведущий к ближайшему лесу, и ни у кого не возникло и капли сомнения, что владелец замка успел скрыться. Набросив паутину на Плимут, игроки стали ждать, когда он на одну из паутинок наступит.
