Вальтер Скотт - Пуритане
— А на какой стороне были вы сами, друг мой? — продолжал любознательный незнакомец.
— Ага, молодой человек! — отозвался Кадди, лукаво поглядев на него, — таковым, во всяком случае, этот взгляд показался ему самому. — Что же мне отвечать на этот вопрос, когда я не знаю, кто его задает.
— Одобряю ваше благоразумие, но только оно излишне: я знаю, что вы принимали участие в этом деле как слуга Генри Мортона.
— Верно! — воскликнул изумленный Кадди. — Но как вы про это дознались? Мне, конечно, нечего беспокоиться, потому что солнышко светит теперь в нашу сторону. Хотел бы я, чтобы мой господин был жив и увидел, как все обернулось.
— А что с ним случилось? — спросил незнакомец.
— Он погиб на судне, когда плыл в эту постылую Голландию, — сгинул, как его и не было: все на судне погибли, и мой бедный господин вместе с ними. Ни о ком из них с той поры не было ни слуху ни духу. (Тут Кадди громко вздохнул.)
— Вы были к нему привязаны, не так ли? — продолжал незнакомец.
— А как же иначе? Его лицо манило, как говорится, точно скрипка, ведь кто бы на него ни взглянул, тому он сразу по душе приходился. А какой храбрый солдат! Если б вы видели его на мосту, как он носился взад и вперед, словно летучий дракон, заставляя наших людей сражаться, хотя им этого не слишком хотелось. Там только и были что он да этот виг по имени Берли; когда бы два человека могли выиграть битву, нам бы потом не пришлось платить за этот день своей шкурой.
— Вы упомянули о Берли. Не слышали, жив ли он?
— Не очень-то много я о нем знаю. Болтают, что он побывал за границей и что с ним наши страдальцы не пожелали встречаться, потому что он убийца архиепископа. Вот он вернулся домой еще упрямее прежнего и, как говорят, порвал со многими пресвитерианами. И даже теперь, когда к нам в последний раз прибыл принц Оранский, Берли не смог добиться ни покровительства, ни должности, потому что с ним никто не захотел иметь дела из-за его чертова нрава, и с той поры о нем ничего не слыхать. Правда, поговаривают, будто досада и злость сделали его совсем сумасшедшим.
— А скажите… — запинаясь, произнес незнакомец, — знаете ли вы что-нибудь о лорде Эвенделе?
— Знаю ли я что-нибудь о лорде Эвенделе? Знаю ли я? Разве моя молодая леди не живет вон в том доме на горке? И разве она почти что не вышла за него замуж?
— Значит, они не женаты? — торопливо спросил всадник.
— Нет, они, что называется, лишь обручились; я и моя жена были у них свидетелями — тому уже несколько месяцев. Долгонько ему пришлось за нею ухаживать, да, кроме Дженни и меня самого, мало кто знает причину этого. Но почему вам не спешиться? Что мне задирать на вас голову! И потом, на западе, над Глазго, собираются тучи, а сведущие люди считают, что это к дождю.
Действительно, густая черная туча почти закрыла собой заходящее солнце; упало несколько крупных капель дождя, и в отдалении послышались глухие раскаты грома.
«Что за дьявол! — подумал про себя Кадди. — Уж сходил бы с коня или ехал своею дорогой, чтобы остановиться на ночлег в Гамильтоне, пока не полило как из ведра».
Но всадник после своего вопроса продолжал неподвижно сидеть на коне, точно человек, измученный каким-то чрезмерным усилием. Наконец он очнулся и, видимо, сделав над собой еще одно внезапное и мучительное усилие, обратился к Кадди с вопросом, жива ли старая леди.
— Да, жива, — отвечал Кадди, — но очень уж она ослабела. Их дела теперь не те: все как есть изменилось, когда наступили тяжелые времена. Им пришлось много чего вынести и вначале и под конец, они потеряли свой старый замок, и баронство, и землю при ферме, где я когда-то пахал, и основные земли поместья, и мой огород, который мне так хотелось заполучить снова, — и все это, можно сказать, из-за сущего пустяка, из-за каких-то кусков старой овечьей кожи, пропавших в суете при занятии Тиллитудлема.
— Я что-то об этом слышал, — глухо проговорил незнакомец куда-то в сторону. — Я хорошо знаю эту семью и охотно помог бы им. Можете ли вы приютить меня на ночь, приятель?
— Места у нас немного, — сказал Кадди, — но ничего, попытаемся: все лучше, чем ехать под дождем во время грозы, ведь, если позволите сказать откровенно, вид у вас не очень здоровый.
— У меня бывают головокружения, — ответил незнакомец, — но это скоро проходит.
— Думаю, что мы сможем угостить вас неплохим ужином, — сказал Кадди, — и позаботиться о постели для вас. Нехорошо было бы не поделиться тем, что мы сами имеем, но вот с постелями плоховато, потому что у Дженни столько ребят (да благословит Господь и их и ее! ), что мне, говоря по правде, придется попросить лорда Эвендела — пусть даст нам еще кусочек земли и пристроит что-нибудь к нашему домику.
— О, я неприхотлив, — сказал незнакомец, входя в дом.
— Можете не беспокоиться за вашу лошадку, — заявил Кадди, — с ней все будет в полном порядке. Кому-кому, а мне хорошо известно, как нужно кормить лошадей. А у вас конь хоть куда.
Кадди повел коня в хлев и велел жене позаботиться об устройстве ночлега для незнакомца. Офицер вошел в горницу и сел подальше от очага, повернувшись спиною к небольшому окошку с решеткой. Дженни, или миссис Хедриг, если угодно читателю, предложила ему снять с себя плащ, портупею со шпагой и широкополую шляпу, но он отклонил ее предложение, сославшись на то, что его немного знобит. И чтобы убить время, пока Кадди вернется, он затеял болтовню с ребятишками, старательно избегая любопытных взглядов хозяйки.
ГЛАВА XXXVIII
О, сколько слез прольешь из глаз,
Пока придет твой смертный час!
Оплачешь дружбу юных лет,
Любовь, которой больше нет.
ЛоганКадди скоро вернулся и весело объявил незнакомцу, что его лошадка на славу поужинала и что хозяйка постелет для него в барском доме: там ему будет спокойнее и удобнее, чем у них.
— А кто-нибудь из Белленденов сейчас здесь? — спросил незнакомец глухо и запинаясь.
— Нет, сударь, они уехали вместе со слугами, — теперь у них только двое слуг; все ключи у моей хозяйки, и она вместо ключницы, хотя и не получает жалованья. Она родилась и выросла в этой семье, и ей во всем доверие и полная воля. Если бы они были тут, мы не решились бы сделать это без их позволения, но их нет, и они будут довольны, что мы услужили проезжему джентльмену. Мисс Белленден готова помочь всему свету, будь ей это по силам, а ее бабка, леди Маргарет, очень уважает дворян, да и бедному люду нет от нее обиды. Что же ты, женка, не торопишься с ужином?
— Ничего, дружок, — ответила Дженни, — ты получишь его в свое время, уж я-то знаю, ты любишь, чтобы похлебка была прямо с огня.
Кадди сначала немного смутился, но потом от души рассмеялся и посмотрел на жену лукавым взглядом. Между супругами начался несущественный для нас разговор, в котором незнакомец не принял участия. Наконец он их внезапно прервал, спросив:
