Джордж Макдоналд Фрейзер - Флэшмен в Большой игре
Как вы понимаете, за остаток ночи мне не пришлось слишком много отдохнуть. Элспет быстро уснула. Она выглядела прелестно — с отблеском пламени свечей на светлых волосах, разметавшихся по подушке, полуоткрытыми розовыми губками — и даже похрапывала. Я был слишком потрясен, чтобы разбудить мою женушку наиболее приятным для нее способом, так что просто растолкал и, должен признаться, она восприняла сообщение о предстоящем нам расставании с замечательным спокойствием. Конечно, в течение по крайней мере пяти минут Элспет безутешно рыдала от мысли, что останется одна, пока ее славный Гектор (то есть я) будет совершать подвиги в Индии, ласкала мои бакенбарды и причитала, что она и маленький Гавви будут совсем заброшены, горестно всхлипывала, чем невольно провоцировала меня в очередной раз овладеть ею. Но затем она вдруг вспомнила, что забыла на званом ужине свои лучшие шелковые перчатки, а еще о том, что на левом плече у ней выскочил прыщик, от которого не удается избавиться никакими кремами. Приятно сознавать, что по тебе будут скучать дома.
Мне оставалось пробыть в Балморале еще три дня и первый из них я провел, запершись с Элленборо и маленьким угловатым человечком из Совета по Контролю за Индией, которые посвящали меня в детали моей безумной миссии в Джханси и обстановки в Индии. Не буду утомлять вас подробностями, поскольку вы наверняка знакомы с прелестями и ужасами Джханси еще со школьной скамьи. Достаточно сказать, что все это лишь усугубило мои мрачные предчувствия. А потом, утром в среду, произошло нечто, что заставило все остальные страхи вылететь из головы. Это был такой шок, столь необычайное совпадение (учитывая все ранее произошедшее), что я до сих пор вспоминаю об этом с недоверием и покрываюсь потом от одной мысли.
Ночь напролет я пьянствовал в Абергелди, стремясь не думать о будущем, и когда на утро в среду проснулся с тяжелой головой, Элспет посоветовала мне вместо завтрака прокатиться верхом. Я выругался, крикнул, чтобы мне подали лошадь и, оставив мою женушку одну пучиться на свои вареные яйца, через десять минут уже во весь дух мчался галопом по дороге в Балморал. Я достиг замка и подъехал к подъезду для карет; за ним, на дальнем конце посыпанной гравием дорожки, стоял большой дворцовый экипаж, на которой в замок обычно привозили почетных гостей со станции. Лакеи как раз открыли дверцы и, кланяясь, помогали прибывшим выбраться из кареты и подняться по ступеням, ведущим к боковой двери.
«Ну, вот — еще несколько глупых бедняг прибыли, чтобы вкусить королевского гостеприимства», — подумал я и уже собирался повернуть лошадь в обратный путь, когда взгляд мой снова упал на группу джентльменов в дорожных шляпах, поднимающихся по ступенькам. Один из них обернулся, чтобы что-то сказать лакею и — я едва не вывалился из седла, удержавшись на лошади благодаря тому, что обеими руками вцепился ей в гриву. Мне показалось, что я брежу — потому что это было гораздо страшнее, чем призрак, но это было реальностью, хотя и абсолютно невозможной. Мужчина на ступеньках, одетый по моде обычного британского сельского джентльмена, который снова двинулся ко входу во дворец, был именно тем человеком, с которым я в последний раз виделся под сенью виселиц в форте Раим. Это был тот самый джентльмен, победить или убить которого посылал меня Палмерстон в Индию: граф Николай Павлович Игнатьев.
II
— Вы уверены? — прокряхтел Элленборо, — нет, нет, Флэшмен — это невозможно! Граф Игнатьев — тот самый, о котором мы говорили два дня назад — здесь? Невозможно!
— Милорд, — твердо сказал я, — я имел возможность познакомиться с ним ближе, чем бы мне хотелось, и я говорю вам, что сейчас он в замке, а с ним его пронзительный взгляд и все остальное. Как всегда, хладнокровный, в твидовом сюртуке и охотничьей шляпе, так что помогите! Не более десяти минут тому назад он был здесь, у самых дверей!
Он плюхнулся на стул, сдувая мыльную пену для бритья со своих щек — я почти отшвырнул с дороги его лакея, а до этого молнией взлетел по лестнице черного хода, торопясь увидеть Элленборо. Я все еще дрожал от возбуждения, если не сказать, что был в шоке.
— Я хотел бы получить объяснение всему этому, милорд, — задыхаясь проговорил я, — поскольку не верю в такие совпадения.
— Что вы имеете в виду? — спросил он, таращась на меня.
— Две ночи тому назад мы говорили именно об этом русском чудовище — как он шпионит в Индии вдоль и поперек, особенно в том месте, куда посылают меня. И теперь он здесь — тот самый человек! И это простое совпадение? — Я был настолько вне себя, что говорил без церемоний. — Как ему вообще удалось пробраться в страну? И вы мне скажете, что лорд Палмерстон ничего об этом не знает?
— Боже мой, Флэшмен! — его широкое, покрытое пятнами лицо выглядело озабоченным, — что вы имеете в виду?
— Я полагаю, милорд, — произнес я, стараясь держать себя в руках, — что есть весьма немного вещей, особенно в Англии, о которых неизвестно лорду Палмерстону — так возможно ли, чтобы он не знал, что самый опасный российский агент — и при этом один из их важных аристократов — гуляет здесь собственной персоной? И ни слова об этом в ту самую ночь, когда…
— Погодите! Погодите, — воскликнул он, сбитый с толку. — Это чудовищное предположение! Возьмите себя в руки, сэр! Вы абсолютно уверены, что это — Игнатьев?
Я был готов взорваться, но сдержался:
— Да, я уверен.
— Оставайтесь здесь, — бросил он и выскочил вон.
Добрые десять минут я провел, грызя ногти, прежде чем он вернулся, осторожно прикрыв за собой двери. Его лицо вновь обрело свой обычный, свекольно-красный, цвет, но выглядел он чертовски озадаченным.
— Это правда, — сбивчиво прошептал он, — граф Игнатьев здесь вместе со свитой лорда Абердина — в качестве гостя королевы. Вы же знаете, наш лорд Грэнвилл сейчас в Петербурге на коронации нового царя. Так вот, группа русских аристократов впервые после войны — прибыла вчера в Лейт с миссией доброй воли или Бог знает чего еще там, от своего нового монарха к королеве. Кто-то написал Абердину — я точно не знаю, кто — и он притащил всех сюда, на север — вместе с этим парнем. Это невероятно! Чудовищная игра случая!
— Случайность, милорд? — недоверчиво переспросил я. — Попробуйте это доказать!
— Боже милостивый, да что же еще? Согласен, что это очень странно, но уверен, что лорд Палмерстон не имел ни малейших намерений… — он на секунду замолчал, и я заметил, как на его мясистом лице промелькнуло сомнение в порядочности драгоценного премьер-министра. — О, все это лишь нелепые подозрения… да и какой смысл ему был утаивать это от нас? Нет — он, конечно же, сказал бы мне — да и вам, я уверен в этом.
