Мартин Стивен - Крайняя мера
— Смею надеяться, милорд, у меня имеется достаточный опыт в поиске доказательств, способствующих установлению истины, — осторожно заметил Генри. — Но не лучше ли воспользоваться услугами человека с соответствующими наклонностями? Пусть воры ловят друг друга. Должен ли я считать это делом первостепенной важности?
— Следуйте моему примеру, сэр Генри. Я очень мало раздумываю, а только наблюдаю и использую то, что имею. — Сесил уставился глазками-буравчиками на Грэшема, не утратившего хладнокровия и продолжавшего улыбаться, что выводило собеседника из себя.
«Удар попал в цель. Не сказать хуже, ситуация становится безнадежной», — подумал про себя Грэшем.
И все-таки между противниками сохранилось традиционное равновесие. Оба мужчины ненавидели друг друга и не могли друг без друга обойтись. Каждый из них знал, что может уничтожить другого, но ни минуты не сомневался, что получит ответный удар и погибнет сам. В комнате Сесила Генри ощущал присутствие грубой примитивной силы и не мог устоять перед ее соблазном.
Однако придется поломать голову, чтобы установить сексуальные пристрастия Бэкона. И это после лихорадочных сборов и безумной скачки до самого Лондона! Все знают, что Бэкон безумно честолюбив и погряз в долгах. Общеизвестно и то, что он является одним из лучших умов в христианском мире. Бэкон находится в родстве с Сесилом, но их отношения осложняются из-за слишком большого количества стоящих между ними женщин. Ходят слухи, что, как и покойный Кит Марло, он называет глупцами тех, кто не оценивает по достоинству любви мальчиков. Все эти сведения хороши лишь для сплетен в кабаках. Даже если доказать, что Бэкон соблазнил всех мальчишек в Европе, это вряд ли представит угрозу конституционным устоям Англии. Эссекс покровительствовал Бэкону до того, как тот выступил против своего благодетеля и даже примкнул к числу его преследователей. Может быть, Сесил отдает старый должок, постепенно уничтожая всех, кто когда-то поддерживал его давнишнего врага Эссекса?
От таких мыслей у Генри нестерпимо зачесалась голова, хотя он точно знал, что вредных насекомых там не водится. Он с трудом сдерживал непреодолимое желание почесать голову прямо в присутствии Сесила.
— Я исполню ваш приказ, милорд, — невозмутимо сказал Грэшем. — Я сам этого хочу. — Их взгляды на короткое мгновение встретились, и в них вспыхнули опасные искры, которые тут же угасли. — И все же мне кажется, что в наше время есть дела поважнее содомских наклонностей одного человека.
Сесил промямлил фальшивые слова прощания и даже не встал с кресла, чтобы проводить Генри до дверей. Выйдя из кабинета, Грэшем терялся в догадках. Определенно, за всем этим кроются более серьезные причины. Возможно, Бэкон оскорбил Сесила или стал представлять угрозу его власти. Что-то личное? А если так, то нужно ли Генри способствовать уничтожению Бэкона? Об этом стоит подумать. Он не испытывал ни малейших угрызений совести, когда действовал против Эссекса, так как считал, что тот наносит урон благосостоянию нации, а также является врагом сэра Уолтера Рейли. Если Бэкон окажется безобидной мухой, которую нет нужды давить, Грэшем оставит его в покое и придет к Сесилу с учтивым докладом, который приведет его в ярость.
Перед Генри как из-под земли вырос слуга и придержал лакированную резную дверь. Выйдя из кабинета, Грэшем почувствовал, что стало гораздо теплее. Неужели само присутствие Роберта Сесила превращает любую комнату в холодный и темный каземат?
— Черт побери! — воскликнул осведомитель. Дешевое красное вино текло у него по губам, попадая в покрывающие их язвы.
Если Грэшема и возмутило богохульство, он ничем себя не выдал. Генри небрежно откинулся на спинку стула и жестом пригласил осведомителя наполнить кружку. Он прикрыл рукой омерзительного вида пятна на столе и внимательно посмотрел на полупьяного собеседника.
— Так есть ли у тебя новости о домочадцах Бэкона? — не теряя терпения, спросил Грэшем. Он наводил справки о Бэконе, пользуясь услугами осведомителей из преступного мира Лондона, и сидящий перед ним экземпляр был последним, вынырнувшим из этой сточной канавы.
Осведомитель довольно заурчал, схватил кувшин и наполнил до краев кружку вином, более походившим по вкусовым качествам на уксус. На сей раз он проявил большую осмотрительность и не расплескал содержимого. Осведомитель хотел было вытереть рот, но, вспомнив о язвах, передумал и облизнул остатки вина толстым красным языком.
— Да, есть. Точно есть. К коротышке приходят… гости. Молодые гости, — с многозначительным видом изрек пьяница.
Впечатление от таинственного заговорщического тона было напрочь испорчено зловонной отрыжкой, из-за которой Генри не расслышал конца предложения. Отдача от отрыжки была такой сильной, что оборванца отбросило назад, словно сорвавшуюся с лафета пушку.
Коротышка? Сэр Фрэнсис Бэкон, конечно, не великан, но и коротышкой его назвать нельзя. Многие завидуют выдающемуся уму и масштабу мышления Бэкона и пытаются очернить его, намекая на физические недостатки, как будто одно связано с другим. Очередное заблуждение, типичное для нашего времени. Будь оно так на самом деле, уродливый коротышка Роберт Сесил не получил бы неограниченную, страшную власть над людьми. Вот яркий пример игры природы, одарившей убогое и хилое тело одним из величайших умов королевства.
— Имена этих юношей известны?
Осведомитель с ошалелым видом уставился на Грэшема. Он еще не успел оправиться от благородной отрыжки, и Генри не без оснований опасался, что за ней последуют звуки куда более непристойные.
— Имена? — Оборванец сделал очередной глоток. — У такого отребья нет имен. Это же отбросы, ублюдки шлюх, которых не дали утопить в реке.
Бурные, мутные воды Темзы часто приносили тела новорожденных детей. Считалось, что это потомство проституток, число которых стремительно увеличивалось вместе с ростом Лондона. Грэшем старался не задумываться, сколько маленьких свертков выбрасывается из окон добропорядочных обывателей прямо в темные воды Леты. Раздутые от грязной речной воды трупики младенцев мало чем отличаются друг от друга.
— Если не тимен, то должны быть свидетели. Кто может подтвердить эти ночные визиты?
На уродливом лице осведомителя отразилась тревога. Он сделал небольшой глоток и отодвинул кружку в предчувствии надвигающейся опасности.
— Ну, слуги могут подтвердить. Конечно же, все слуги подтвердят…
— И привратник тоже подтвердит? И прислуга?
— Ну… наверное… Конечно же, то есть, возможно, они подтвердят.
