Андрей Буровский - Орден костяного человечка
— Так что я должен подписать?
— По этим идиотским правилам…
— Избавь меня от всех этих эмоций! Что я тебе должен подписать?
Стискивая руки, Марина старалась проговаривать, что Володя «должен» подписать.
— Нет, этого я не подпишу. В документе не указано, когда ты вернешь сына обратно.
— Ну ла-адно… Ла-адно же…
— Еще раз говорю — хватит эмоций. На сколько дней я имею право выпустить ребенка из страны? Какие по этому поводу есть законы?
Оказалось — можно дать разрешение на 60 и на 90 дней. Бог с ней, он даст ей разрешение на все 90. Все дело заняло от силы час — знакомый нотариус Марины, очкастый и носатый, чуть только не ожидал под дверью. И все. А шуму, шуму…
Володя уже как-то приспособился к мысли, что вот-вот уедет… Из чего вытекало, среди прочего, что еды он не приготовил. Угадайте с трех раз, кто будет готовить еду сегодня? То-то же! Марина умчалась в свою комнату возмущаться Володей и Россией. Сашка тихонько играл в своей. Казалось бы, что стоит женщине пойти приготовить еды? Но ведь не пойдет, не приготовит — будет валяться с книжкой, потому что ей попросту лень; и если Володя пойдет на принцип, сам не накормит мальчика — Сашка так и будет голодным. Марина в лучшем случае соорудит что-нибудь на скорую руку под вечер. И потому, что лень приготовить еду на сутки. И чтобы доказать Сашке, что он находится в «стране дураков», где всем плохо. Из принципа. Из злости. Просто так.
И потому Володя сначала сбегал за свининой (именно за свининой: его сын не будет питаться, как религиозный еврей), накормил себя и сына пловом, поговорил немного с мальчиком. До вечера он, пожалуй, свободен, и надо использовать это время… Чем заняться, у него очень даже есть, а звонить он будет не отсюда.
Первый звонок был русскому… в смысле — российскому консулу в один из городов Израиля.
— Здравствуйте, коли не шутите, — пьяноватый голосок, без акцента, но со специфической картавостью.
— Скажите, что надо делать, если моего сына пытаются оставить в Израиле помимо моей воли?
— Кто таки пытается оставить?
— Например, его мать.
— А вы что, против?
— Да, я против.
— Послушайте, я вас совсем не знаю, но это же надо быть таки совсем без мозгов, чтобы мешать. Все хотят ехать в Израиль!
— А если я не хочу?
— Что за… Да ваш сын тут совсем другую жизнь узнает! Он сам обратно не захочет!
— Я вам звоню как раз на тот случай, если он захочет обратно, домой, а его будут не пускать. Что мне в этом случае делать?
— Кто его может не пускать?
— Послушайте… Жена с сыном едут в Израиль. Сыну двенадцать лет. Что мне делать, если сын захочет обратно, а родственники жены захотят его оставить и будут мешать?
— Ой, ну таки мне такая морока с вами! Я ж говорю, у него будет таки совсем другая жизнь!
— Послушайте… Я — отец. Я отвечаю за своего ребенка. И это я решаю, в какой стране ему жить. Правильно?
— Ваш ребенок еврей?
— Еврей по матери.
— А вы таки не еврей?!
— Нет.
— И вы мене таки звоните?!
— Вы — консул?! Вы — консул России? В смысле — Российской Федерации?!
— Я — еврей! В первую очередь еврей!
— Ну пусть еврей. Но вот я — гражданин Российской Федерации. Что мне делать, если моего сына попытаются оставить в Израиле? Чем вы мне можете помочь?
— Да ничем я вам не буду помогать! У нас еврей — это по матери еврей!
— Ну а меня это к чему обязывает? Почему я-то обязан считать, что мой сын — еврей?
— Как?!
— А так. Я на своей земле, у себя дома! Почему для меня обязательны порядки национальных меньшинств?
В трубке нарастал странный звук — что-то вроде перекрученного кошачьего воя, но только выл котяра размером с бенгальского тигра. Володя швырнул трубку на рычаги.
Был и второй номер телефона… Патологически вежливый женский голос.
— Здравствуйте. По какому вы вопросу?
— По поводу похищения своего сына.
— Ваш сын пропал в Израиле?
— Простите, об этом я буду говорить с консулом.
Короткая возня на том конце.
— Консул Васильев слушает.
— У телефона Скоров Владимир, из Петербурга. Моя жена собирается с сыном в Израиль. Сыну двенадцать лет. Поездка у них гостевая, но у меня есть сильные подозрения, что жена возвращаться не хочет. Что мне делать, если сын захочет обратно, а жена и родственники жены захотят его оставить в Израиле против моей воли?
— Вашего сына нельзя вывезти из страны, если вы не дадите документа. Вы это знаете?
— Да. Я дал разрешение на определенный срок.
— Разумеется, вы даете разрешение на определенный срок. Так и пишется — на столько-то дней. А если разрешение дается на эмиграцию — это совсем другой документ, по другой форме.
— На эмиграцию я разрешения никогда не дам. Но что делать, если ребенка не захотят отправить обратно?
— Не зарекайтесь насчет эмиграции. Вот свалится какой-нибудь современный Бела Кун, и рады будете, что есть куда ребенка отправить. А по поводу вашей проблемы… Если ребенка не возвратят, это будет серьезное преступление. В Израиле мало кто пойдет на преступление, тут люди иначе воспитаны.
— Речь идет о выходцах из России, господин консул. Что делать, если ребенка не захотят вернуть? Срок истечет, а мать не захочет его вернуть в Россию?
— Как «что»?! Подавайте жалобу! В Международный суд, в Гаагу.
— И как ее будут рассматривать?
— Я полагаю… Гм… Я полагаю, через год рассмотрят. Так что если хотите совета — сразу приезжайте в Израиль. Подавайте на розыск ребенка и сразу же — гражданский иск. У вас хороший адвокат?
— У меня… Да, наверное… А не приезжать сюда нельзя?
— Можно. Подавайте жалобу в Гаагу.
По тону было понятно, что консул начинает улыбаться. Володя чувствовал, что умный консул уже догадался: нет у него никакого адвоката — ни хорошего, ни плохого.
Вот он, современный мир во всей красе: прав у человека полная рука — бери и пользуйся. Тех самых прав, о которых провизжали на митингах все уши недотраханные бабы — краса и опора демократического движения. Но если ты не богат, если у тебя нет хорошего, дорогого адвоката, нет возможности в любой момент приехать в другую страну — что стоят все твои права? А ничего.
— Еще вопрос. Что, если моего сына захотят спрятать от меня? Например, сменив ему имя, переехав в другой город. Что тогда?
— Гм… Ваши предположения чем-то обоснованы?
— Да.
— Тогда придется вас огорчить — такие случаи и правда бывали. Но понимаете, найти ребенка не так сложно… У вас есть знакомые в службах, которые могут найти человека своими средствами?
