Призрачный огонь - Уилбур Смит
Перед глазами у Тео все поплыло. Пот и кровь смешались в его глазах. Белый нимб, казалось, окружал Бишота, и Тео подумал, не пришли ли за ним предки. Он вспомнил, сколько раз смеялся над Моисеем, когда тот говорил о них.
- "Теперь мне не будет стыдно в их обществе", - подумал он.
Возможно, он уже был мертв. Он больше не чувствовал ударов Бишота. Тяжесть, придавившая его к земле, исчезла. Неужели его душа уплывает прочь? Он попытался пошевелить рукой. Боль пронзила его запястье. Конечно же, мертвые не чувствуют боли. Держа свою безвольную руку как можно крепче, он вытер глаза.
Бишот все еще сидел на нем верхом, но уже безжизненно. Каскад крови хлынул по его лицу, хлынув из открытой раны, где томагавк раскроил ему череп. Оружие было погружено в кость по самую рукоять. Бишот рухнул на бок. Тео с трудом выбрался из-под мертвого тела.
- “Ты быстро летаешь, Сиумо. Может быть, даже слишком быстро. - Моисей поставил ногу на спину Бишота и вытащил томагавк. - “Жалко. Я испортил его скальп.”
Тео потерял дар речи, едва не плача от благодарности. - Он обвел взглядом поляну. - “А где Констанция?”
Она просто исчезла. Как и Корбейль.
- “Я видел, как они шли в ту сторону.- Моисей указал на просвет, откуда Тео мог видеть открытое небо за деревьями.
Он чувствовал себя едва живым. Он чувствовал боль в тех местах, о которых даже не подозревал, что они могут причинить боль. Его правая рука была бесполезна, левая онемела, и колющая боль пронзала ногу каждый раз, когда он двигал ею.
Он засунул нож Бишота за пояс и нашел длинную палку. Он оперся на нее для равновесия и, пошатываясь, побрел к поляне. Моисей уже ушел вперед.
Лес резко обрывался у большого выступа скалы, выступавшего из склона горы. Внизу обрывался утес, открывая необъятный вид на великую пустыню за ним. Моисей стоял за деревьями, а Констанция и Корбейль смотрели на него, повернувшись спиной к скале.
Моисей бросил свой томагавк и упер руки в бока. Тео не мог понять почему - пока не увидел саблю Корбейля у горла Констанции.
- “Еще один шаг, и я убью твою сестру! - закричал генерал.
Тео даже не пошевелился. Ему показалось, что у него начались галлюцинации. Фигуры слились воедино, так что он не знал, видит ли он Констанцию и Корбейля или Бишота и Мгесо. Как будто его кошмары из прошлого вернулись к жизни.
- Опусти свое оружие! - крикнул Корбейль.
- “Не надо, Тео! - Воскликнула Констанция. Ветер трепал ее золотистые волосы. - “Я скорее умру, чем позволю ему забрать меня. Моя жизнь будет хуже смерти.”
Тео ей поверил. Отчаяние в ее голосе было слишком реальным. Он повертел нож в руках, пораженный выбором, который должен был сделать. Он уставился на Корбейла, на его крючковатый нос и маленькие черные глазки, которые насмехались над миром. Через континенты и океаны генерал отнял у Тео почти все, что ему было дорого.
- Отпусти ее, - сказал Тео. - Ваш форт разрушен, и ваша армия потеряна. Отдайте свою саблю, и на соответствующих условиях капитуляции англичане будут относиться к вам с уважением, достойным вашего поведения и звания.”
Корбейль рассмеялся и еще крепче сжал руку. Тонкая капелька крови стекала по безупречной белой шее Констанс. - “Ты что, принимаешь меня за дурака? Даже если бы я мог доверять тебе, я не позволил бы заковать себя в цепи и увезти обратно в Лондон, чтобы выставить напоказ в качестве пленника.”
- “Если Констанция умрет, ты не проживешь и секунды дольше, - сказал Тео.
- “Если она умрет, твоя жизнь не будет стоить того, чтобы жить.”
И это было недалеко от истины. С его черным сердцем, его безошибочным инстинктом человеческой слабости, Корбейль понял это. Тео уже однажды оставил Констанцию умирать. Он не мог сделать этого снова.
Волна отчаяния и усталости захлестнула его. Он нашел свою сестру на другом конце света, но теперь не мог защитить ее.
Он выронил нож. Взгляд, которым Констанция одарила его, чуть не расколол его сердце надвое.
-“Я обещал, что всегда буду защищать тебя, - сказал он.
Корбейль дернул головой. - “Достаточно. Уже почти стемнело, а нам еще далеко идти. Не пытайтесь следовать за нами. Вы можете быть уверены, что я увижу ваше приближение.”
Каждый мускул в теле Тео болел от пережитых испытаний, но он этого не чувствовал. Он словно оцепенел. Он попытался поймать взгляд Констанс, чтобы попросить у нее прощения за свое решение, но она не смотрела на него.
- Прощайте, - сказал Корбейль с издевкой в голосе.
Тео не ответил. По его лицу текли слезы. Он согнулся пополам в приступе горя, сжимая свой сапог, затем выпрямился.
- Конни!” - позвал он.
На этот раз она услышала настойчивость в его голосе. - Она оглянулась назад.
- Последний сувенир на память обо мне.”
Он бросил ей предмет, который вытащил из сапога - это был нож, который он вырезал для Гилярда. Ее запястья были развязаны, и это был идеально взвешенный бросок. Она поймала нож рукоятью вперед.
Она не колебалась ни секунды. Прежде чем Корбейль успел отреагировать, она вонзила клинок ему в живот.
Он закричал. Но Констанция еще не закончила. Собрав все свои силы, она вонзила нож в плоть Корбейля, расширяя рану так, что уже не оставалось никакой надежды на исцеление. Его внутренности выскользнули из зияющей раны. Он выронил саблю и схватился за живот, пытаясь удержать внутренности.
Констанция вытащила нож и отступила назад, вызывающе и яростно исказив свое лицо. - Ни один мужчина не будет владеть мной.”
Она подняла ногу и резко ударила его ногой в грудь. Он попятился назад, к краю обрыва.
- Ах ты шлюха! - воскликнул он. Он покачнулся на краю пропасти,
