Эндрю Ходжер - Храм Фортуны
Те сделали, что от них требовалось.
— Эге, — протянул главарь. — Да мы, кажется, уже встречались. Ты не помнишь меня, трибун?
— Среди моих знакомых такие, как ты, не попадаются, — ответил, словно плюнув в лицо, Сабин.
— Ну вот, — огорченно сказал мужчина. — Теперь он меня и знать не хочет. А ведь сам же не дал меня повесить на рее и отпустил с миром.
«Не может быть, — подумал Сабин. — Неужели это тот самый человек?»
Он сразу вспомнил пирата, которого втащили на борт «Золотой стрелы» и собирались вздернуть, чего тот, впрочем, вполне заслуживал. Тогда лишь какое-то шестое чувство, вызванное, скорее, неприязнью к Никомеду, заставило трибуна помешать казни. И вот как все повернулось. Теперь он попал в руки того, кому помог. Фортуна вертит свое колесо. Когда же она спит? Впрочем, боги ведь не спят. Зачем? Они ведь бессмертные.
— Да, — медленно сказал Сабин. — Я вспомнил тебя. Твое имя, кажется...
— Феликс, — подсказал пират, заметив, что трибун запнулся. — Очень рад, что ты меня не забыл. Конечно, я не мог надеяться, что ты признаешь меня с первого взгляда — у римского трибуна есть о чем помнить и кроме как о бедном сицилийском моряке.
Он помолчал, раздумывая о чем-то.
— Отпустите их, — приказал затем главарь своим людям. — Это не те, на кого нам следовало напасть.
Бандиты отступили немного, Сабин, Кассий и Корникс стал поправлять помятую одежду.
— Можете ехать дальше, — сказал Феликс. — Простите меня, я же не знал, что встречу на дороге ночью моего спасителя.
— Благодарю, — ответил Сабин. — Похоже, я не ошибся, когда избавил тебя от петли.
К ним подбежал еще один человек.
— Феликс, — торопливо сказал он. — По дороге идет большой конный отряд. Как бы не патруль претора. Может, он уже знает, как мы вчера славно погуляли в Аквах.
Феликс напрягся.
— Уезжайте, трибун, — сказал он. — У нас появились проблемы и, видимо, придется сматываться. Хотя да, — спохватился он, — вы же с претором не ссорились...
Кассий Херея шагнул вперед. Он уже успел обдумать ситуацию и теперь решил рискнуть.
— Кому ты служишь, Феликс? — резко спросил он. — Агриппе Постуму?
Разбойник нахмурился.
— Можно и так сказать. А что, ты хочешь обвинить меня в государственной измене? Так у меня есть уже три приговора за пиратство. Какая разница, за что погибать. Ваш Тиберий обещал мне смерть на кресте, а Постум — прощение и награду. Не знаю, наследник ли он Августа, как говорит, или беглый раб, мне все равно. Но ты должен признать — я сделал правильный выбор.
— Мы не служим Тиберию, — быстро произнес Сабин.
Теперь и он все понял. Когда Агриппа шел в Остию, он собирал по дороге всякую, не особо благородную публику — беглых рабов, бывших гладиаторов, должников, которые скрывались от кредиторов, — и вербовал этих людей в свои ряды, обещая амнистию за прежние прегрешения и щедрую награду в случае успеха. Мало кто мог отказаться от подобного предложения — ведь в глубине души почти каждый разбойник и скиталец мечтает о нормальной жизни, когда не нужно будет бояться окрика стражника и судебного приговора. Поэтому под лазоревое знамя Постума — а такой флаг пожаловал в знак особой милости его деду, прославленному адмиралу, сам Август — стекалось довольно много народа. В надежде изменить свою жизнь, а пока, в суматохе, может, и поживиться чем-нибудь.
Но когда Постум вместо того, чтобы идти на Рим и брать власть, стал выжидать, его свежезавербованные сторонники заскучали. Подождали они денек-другой, а потом разбрелись по окрестностям и занялись привычным разбойничьим промыслом. Но при этом не забывали всем и каждому говорить, что сражаются за справедливое дело Агриппы Постума, а потому купцы, ремесленники и прочий зажиточный народ стали с недовольством поминать имя внука Августа и вздыхать по твердой власти, которую обещал установить Тиберий. Хотя ранее довольно благосклонно относились к притязаниям на престол, которые предъявлял Агриппа.
Медвежья услуга ненадежных сторонников лишила Постума поддержки в массах добропорядочных людей.
— Мы не служим Тиберию, — повторил Сабин. — Мы — друзья Агриппы. За нами гонится отряд преторианцев, чтобы арестовать нас и доставить в Рим по обвинению в государственной измене.
— Ого! — с уважением сказал Феликс. — Здорово же вы, наверное, им досадили.
— Не теряем времени, — резко сказал Кассий Херея и прямо взглянул в глаза вожаку разбойников. — Ну, так как? Послужим Агриппе еще разок?
Феликс с сомнением покачал головой.
— Сколько там солдат? — спросил он хмуро.
— Не знаю, — ответил трибун. — Десятка два-три, не больше.
— Не больше! — ужаснулся Феликс. — Этого вполне достаточно. У меня всего тридцать семь человек...
— Да нас трое, — подсказал Кассий. — Силы равные.
— Перебьют нас, как мух, — вздохнул Феликс, помолчал, а потом решительно махнул рукой. — А, пусть исполнится воля богов. Ради Агриппы Постума я бы, может, и не стал лезть на рожон, но если кто-то спасает мне жизнь, я чувствую себя обязанным сделать то же самое.
Он повернулся к своим людям, которые слушали его с не особо довольным видом. Ну, да понятно — грабить беззащитных путников на ночной дороге куда приятнее, чем вступать в бой с отрядом цезарских гвардейцев.
— Слушайте, ребята! — крикнул главарь. — Слушайте и решайте, как поступить. Вы сами выбрали меня своим вожаком и согласились подчиняться моим приказам. Но сейчас я никого не принуждаю. Дело предстоит очень опасное, сами понимаете. Многих из нас мы недосчитаемся после боя. Но я готов сразиться с преторианцами, и призываю всех следовать за мной. Вспомните, мы ведь обещали помогать Агриппе Постуму, и с его именем неплохо заработали в последнее время. Настал черед вернуть ему должок, как вам кажется?
Разбойники не спешили выражать свой восторг.
Феликс заметил это и махнул рукой.
— Ну, как хотите. Я с этими людьми, — он показал на обоих трибунов и зеленого от страха Корникса, — сейчас выйду на дорогу и грудью встречу врага. Пусть Феликс пират и бандит, но у него тоже есть свое понятие о чести и долге.
Эти решительные и благородные слова сразу изменили настроение в толпе. Послышались одобрительные выкрики, лязг оружия.
— Да чего уж там, — раздались голоса. — И мы с тобой, Феликс.
— Послужим Агриппе Постуму, авось он нас потом не забудет.
— Вперед, на дорогу!
Феликс повернулся к трибунам.
— Ну, — сказал он. — Принимайте команду. Мы ждем ваших приказов.
Сабин кивнул Кассию в знак того, что просит его возглавить отряд. Херея не стал ломаться. Да и времени уже не оставалось — топот копыт на виа Аврелия звучал все громче, погоня приближалась.
