28 мгновений весны 1945-го - Вячеслав Алексеевич Никонов
Молотов оптимистически оценивал и перспективы успешного завершения конференции, выразив уверенность, что она «сумеет уже в ближайшие две-три недели рассмотреть все основные вопросы:
– Теперь, когда героизм Красной Армии и армии союзников обеспечил нашу победу в Европе, надо быстро двинуть вперед всю работу конференции и заложить основы послевоенной организации международной безопасности».
В тот вечер в честь Молотова был устроен прием в калифорнийском Американо-русском институте. На приеме присутствовало свыше ста виднейших деятелей штата Калифорния. В числе гостей были известный судостроитель Кайзер, один из руководителей Конгресса производственных профсоюзов Бриджес, выдающиеся представители интеллигенции, деловых кругов, художники и профсоюзные деятели. «Мы все должны помнить, что американо-советская дружба будет иметь величайшее значение для сохранения мира и международной безопасности», – процитировали газеты слова из его короткого приветствия.
Мгновение 27
8 мая. Вторник
Безоговорочная капитуляция Германии
Для Советского Союза война не закончилась. Размах операций, которые Красная армия продолжала 8 мая, передавал начальник штаба 2-го Украинского фронта Матвей Васильевич Захаров: «С утра 8 мая на огромном фронте от Дрездена до Дуная в наступление включились все армии трех фронтов. В течение дня продвигавшиеся с севера к Праге войска 1-го Украинского фронта сначала танковыми, а затем и общевойсковыми соединениями преодолели перевал через Рудные горы и начали форсированный марш к столице Чехословакии.
В свою очередь, войска 2-го и 4-го Украинских фронтов создали условия для подхода к Праге с южного и восточного направлений. Население чешских городов и сел встречало советские войска хлебом-солью. В окнах домов вывешивались национальные флаги Чехословакии и Советского Союза».
Командующий 4-м Украинским фронтом генерал армии Еременко рассказывал, как «рано утром 8 мая войска 60-й, 38-й и 1-й гвардейской армий в тесном взаимодействии штурмом овладели важным оперативно-стратегическим пунктом обороны противника г. Оломоуц, после чего немедленно повели стремительное наступление на Прагу, выдвинув свои подвижные группы…
Рано утром 8 мая специально подготовленные и проинструктированные офицеры от наших дивизий были направлены к командованию соответственно противостоящих немецких дивизий и вручили наш ультиматум. Некоторые командиры немецких дивизий даже не приняли наших офицеров, большинство же оставило наш ультиматум без ответа».
Похоже, уже и отвечать было некому. Генерал-фельдмаршал Фердинанд Шёрнер, судя по его показаниям, которые он даст в мае 1947 года, в тот день потерял управление войсками и не отдал им приказа о капитуляции, которая была уже подписана в Реймсе: «Утром 8 мая 1945 года я довел до сведения командующих 4-й танковой армией – генерала Глезера и 17-й пехотной армией – генерала фон Гассе о том, что поступил приказ о всеобщей капитуляции, и указал им, что приказ этот, как противоречащий предыдущим приказам главной ставки, не выполнять, а руководствоваться приказом об отводе войск к германской границе… С командующими 1-й танковой армией – генералом Нерингом и 7-й пехотной армией – генералом фон Обстфельдером к моменту получения приказа о капитуляции я связи уже не имел и после этого с ними больше не встречался…
В 9 часов утра 8 мая я выехал из своего командного пункта близ города Кениггрец (Чехословакия) в сопровождении нескольких офицеров моего штаба, в том числе начальника штаба армейской группировки “Центр” генерал-лейтенанта Нацмера, в расположение частей 4-й танковой армии». Однако добраться до места Шёрнеру не удалось.
«Абсолютно необъяснимый для меня прорыв русских танков на широком фронте через горы Эрцгебирге, распространившийся на западном берегу Эльбы, рассеял мою штабную колонну в районе города Зальц (Чехословакия), так что с этого момента я был лишен возможности управлять войсками. На аэродроме Зальц уже горели ангары и бараки. Большая часть сотрудников штаба, вероятно, погибла или попала в плен».
Шёрнеру сильно повезло, что он сам тогда не был убит и не попал в плен. И только из-за того, что танкистам Конева было не до немецких штабов. В мемуарах Ивана Степановича читаем: «На рассвете в полосе действий армии Лелюшенко произошло событие, в тот момент не обратившее на себя особого внимания… Стремительно продвигаясь вперед днем и ночью и громя все, что попадалось на пути, 5-й гвардейский мехкорпус под командованием генерал-майора И. П. Ермакова между Яромержем и Жатецем (северо-западнее Праги) с ходу разгромил и уничтожил большую штабную колонну немцев. Разгромил и пошел дальше. Было некогда останавливаться, задерживаться, разбирать документы.
Что это была за колонна, мы узнали уже потом, только после салюта Победы. Тогда выяснилось, что танкисты Ермакова уничтожили пытавшийся уйти к американцам штаб группы армий “Центр” генерал-фельдмаршала Шёрнера».
Сам генерал-фельдмаршал сбежал: «Я и мой начальник штаба Нацмер бросили по дороге свои бронемашины и с несколькими оставшимися офицерами штаба пошли в город Зальц. В тот же день, 8 мая 1945 года, я дал задание Нацмеру установить связь с американским командованием и определить создавшееся положение. Он ушел к американцам и больше ко мне в город Зальц не вернулся».
Тактику Шёрнера пытался объяснить генерал фон Типпельскирх: «Командование группы армий “Центр” нашло отчаянный выход из своего тяжелого положения. Оно попыталось организовать массовое бегство трех армий к демаркационной линии, чтобы спасти возможно больше людей от русских и восставших между тем чехов». Но командование западных союзников Типпельскирха сильно разочаровало. «В Чехии американцы не позволили немецким войскам сдаться им в плен».
Ну а войскам 1-го Украинского фронта Конева действительно было не до остановок: «Одна за другой наши части вступали на территорию Чехословакии. Огромной радостью, хлебом и солью встречало их чешское население. Советских воинов угощали молоком, а кое-где и вином. Отовсюду неслись взволнованные возгласы…
В тот же день 5-я гвардейская армия Жадова во взаимодействии с частями армии Гордова, Рыбалко и 2-й армии Войска польского полностью овладела Дрезденом и с ходу продвинулась еще на 25 км…
В 20 часов я, выполняя указание Ставки, приказал передать по радио обращение ко всем немецко-фашистским войскам, находившимся на территории Западной Чехословакии, об их безоговорочной капитуляции… Наступила трехчасовая пауза. Я находился на своем КП, на северо-западной окраине Дрездена…
Ровно в 23 часа
