Джеймс Купер - Том 5. Следопыт или На берегах Онтарио
Сержант с тревогой смотрел на дочь, пока та не закрыла лицо передником, чтобы скрыть свои слезы, потом вопросительно взглянул на проводника. Но мужественные черты Следопыта выражали лишь обычную искренность, прямоту и честность, и сержант знаком велел ему продолжать.
— Ты помнишь место, где я и Змей расстались с тобой, сержант, — продолжал Следопыт, — о том, что было раньше, нечего говорить. Поздно теперь раскаиваться, что сделано, то сделано; но, думаю, останься я с лодками, всего этого не произошло бы! Хороших проводников много, почему им не быть, но ведь природа одаривает не каждого, гак что среди хороших должны быть и лучшие. Бедный Джильберт, который меня заменил, надо думать, дорого поплатился за свою ошибку.
— Он был убит наповал, — упавшим голосом ответил сержант. — Все мы поплатились за свои ошибки!
— Нет, нет, сержант, это тебе не в укор сказано, никто лучше тебя не смог бы командовать вылазкой. Лихо вы их окружили! А как ты повел свою шлюпку прямо на их гаубицу, — самому Лунди не грех бы у тебя поучиться.
Глаза сержанта засияли, и на лице его даже появилось выражение победного торжества. Правда, торжество это было в меру одержанной им скромной победы.
— Да, это было неплохо сделано, друг мой, — согласился он, — мы штурмом взяли их носовой бруствер.
— Это было замечательно сделано, сержант, хотя боюсь, что, когда все станет известно, окажется, что негодяи вернули свою гаубицу. Но ничего, ничего, крепись, сержант, старайся выбросить из головы все плохое и думай только о хорошем. И жизнь нас этому учит и вера. Если враг овладел гаубицей, он вернул лишь то, что принадлежало ему раньше, и помешать ему мы были не в силах. Но блокгауз они еще не захватили и вряд ли его возьмут, разве только подпалят его ночью. Так вот, сержант, с Великим Змеем мы расстались на реке, милях в десяти отсюда; даже когда подходишь к своему лагерю, и то надо принимать меры предосторожности. Что сталось с Чингачгуком, я не знаю; Мэйбл вот говорит, он здесь поблизости, и я не сомневаюсь, что благородный делавар выполняет свой долг, хоть мы сейчас не знаем, где он. Помяни мое слово, сержант, он еще докажет свою ловкость и мужество и придет нам на помощь в самую трудную для нас минуту. О, Змей — мудрый и доблестный вождь, любой белый может позавидовать его достоинствам, хотя, по правде сказать, ружье его бьет не так метко, как "оленебой". Так вот, подходя к острову, я не увидел дыма и сразу насторожился, потому уж кто-кто, а я-то знаю, что солдатам Пятьдесят пятого ввек не разложить бездымного костра, сколько им ни тверди об опасности. Так что я был начеку, а тут еще наткнулся на этого странного рыболова, как только что рассказывал Мэйбл, и все их адские козни увидел как на ладони. Нечего говорить, сержант, прежде всего я подумал о Мэйбл и, когда узнал, что она в блокгаузе, пробрался сюда, чтобы спастись или умереть вместе с ней.
Сержант перевел благодарный взгляд со Следопыта на дочь, а Мэйбл, к своему изумлению, почувствовала, что у нее упало сердце, хотя, казалось бы, в этот миг ее должна была тревожить лишь судьба тяжелораненого отца. Сержант протянул ей руку, она сжала ее в своих и поцеловала. Но, не в силах совладать с собой, опустилась на колени у его ложа и громко разрыдалась.
— Мэйбл, — твердо произнес сержант, — на все воля божья. Нечего обманывать тебя и себя: мое время пришло, и для меня большое утешение умереть, как подобает солдату. Лунди не осудит меня, наш добрый Следопыт расскажет ему, как все произошло. Ты помнишь наш последний разговор?
— Нет, отец, наверное, и мое время настало! — воскликнула Мэйбл, которой в ту минуту казалось легче умереть. — Я не надеюсь на спасение, и самое лучшее для Следопыта, пока не поздно, оставить нас и вернуться в форт с печальным известием.
— Мэйбл Дунхем! — укоризненно произнес Следопыт, с нежностью взяв девушку за руку. — Я этого не заслужил. Я знаю, что необразован, неотесан, неловок…
— Следопыт!..
— Ну-ну, забудем об этом, вы не хотели меня обидеть, не могли такое подумать. Какой смысл говорить о бегстве, когда сержанта нельзя трогать с места, а блокгауз надо защищать любой ценой. Может быть. Лунди сообщат о нашем бедственном положении, и он вышлет отряд нам на выручку.
— Следопыт… Мэйбл . — с трудом проговорил сержант; от боли, которую он тщетно старался превозмочь, у него выступил на лбу холодный пот, — подойдите оба ко мне. Между вами все сказано, надеюсь?
— Не говорите ничего, батюшка. Все будет так, как вы желаете.
— Слава богу! Дай мне твою руку, Мэйбл, — вот, возьми ее. Следопыт. Я не могу иначе обручить вас. Я знаю, что ты будешь ей хорошим мужем. Не откладывайте свадьбы из-за моей смерти; к осени в форт приедет священник, пусть он вас сразу обвенчает. Шурин, если только он жив, пожелает вернуться на свой корабль, и тогда Мэйбл останется без защитника. Мэйбл, твой муж был лучшим моим другом, это послужит тебе хоть каким-то утешением.
— Положись на меня, сержант, — сказал Следопыт. — Предоставь это мне, я свято выполню твою последнюю волю. Поверь, все будет сделано, как должно.
— Я всецело.., всецело полагаюсь на тебя, мой верный друг, и даю тебе право действовать, как действовал бы сам. Мэйбл, дитя мое, дай мне напиться… Ты никогда не пожалеешь об этой ночи. Да благословит тебя бог, доченька, да благословит и защитит тебя бог!
Нежность отца до глубины души тронула чувствительную девушку, в этот миг ей казалось, что даже церковный обряд не скрепит ее будущий союз с проводником более священными узами. И все же невыносимая тяжесть давила ей сердце, и она сочла бы великим благом умереть. Затем сержант прерывающимся голосом коротко рассказал, что произошло после того, как они расстались со Следопытом и делаваром. Подул попутный ветер, и вместо того, чтобы заночевать на острове, как предполагалось раньше, он решил продолжать путь и добраться до поста в тот же вечер. Не наскочи шлюпка у оконечности одного из ближних островов на мель, отряд подошел бы незаметно и беды в какой-то мере удалось бы избежать, но, как видно, шум, поднятый солдатами при высадке выдал их приближение неприятелю, и что успел подготовиться к встрече. Хотя солдат и удивило отсутствие часового, они, нисколько не подозревая об опасности, причалили и даже оставили оружие в шлюпках чтобы выгрузить свои ранцы и провиант. Индейцы открыли огонь с такого (низкого расстояния, что, несмотря на темень, он оказался губительным. Солдат скосило всех до единого; правда, двое или трое потом все же поднялись и скрылись куда-то. Четверо или пятеро были убиты наповал или, во всяком случае, умерли от ран спустя несколько минут; однако индейцы, против своего обыкновения, почему-то не кинулись снимать скальпы. Сержант Дунхем упал, как и все, но он услышал голос Мэйбл, когда она выскочила из блокгауза. Этот отчаянный возглас пробудил в нем отцовские чувства и придал ему силы доползти до двери блокгауза и, опираясь на нее, приподняться.
