Тайна Моря - Брэм Стокер
В «Тайне Моря» рассказывается об Арчибальде Хантере, молодом юристе, часто навещающем шотландское побережье в Абердиншире. Герой во многом автобиографичен — сам Стокер (на тот момент пятидесятилетний) часто приезжал в эти места по работе. Там же он в 1901 году повстречал странную старуху, судя по всему — готового персонажа готического романа: таинственную, с местным экзотичным акцентом, считавшуюся ведьмой. Эта встреча легла в основу рассказа «Ясновидица» (The Seer), а этот рассказ, в свою очередь, разросся до романа, вышедшего через год.
В «Тайне Моря», которую условно можно поделить на три части, первая отвечает всем ожиданиям от Стокера: мрачная природа с суровыми скалистыми пейзажами, ночные приливы у рифов — и, конечно, не обойдется без старинного замка с секретными ходами. В таком окружении главный герой встречает ясновидящую старуху, которая рассказывает ему, что он сам обладает даром предсказания — Вторым Зрением — и что этот дар не случаен, а требуется для чего-то — возможно, чтобы раскрыть некую Тайну Моря. Лично пережив немало сверхъестественных событий, но в Тайну пока так и не проникнув, герой возвращается в деревню уже в другое время — и как будто в другом жанре: сентиментальной викторианской мелодрамы. Теперь Хантер встречает Марджори Аниту — девушку тоже по-своему таинственную: это богатая американка, которую преследует банда похитителей, о чем она сама еще не знает. Влюбившись друг в друга, вместе герои раскрывают-таки Тайну Моря — ею оказывается старинный испанский клад. Но тут приходит время и третьей части: банда добивается своего: похищает и девушку, и клад, — а герою приходится воспользоваться как помощью спецагентов двух стран, так и своими «суперсилами», чтобы найти и спасти возлюбленную.
Рассматривать эту книгу тоже удобнее по частям.
Мистическая сторона как напоминает о классике британской мистики и декаданса в духе Артура Мэкена, Алджернона Блэквуда, так и отличается чисто стокеровским сосуществованием современности и науки с мистикой и оккультным. В романе речь идет как о призраках и пророчествах, так и о технологиях вроде револьверов и пароходов; в одном ряду упоминаются и праздник с языческими корнями Ламмастид, и актуальные политические события. Сталкиваются даже старые и новые нравы — в яркой сцене встречи ведьмы с шотландских западных островов и девушки с американского Дальнего Запада; причем в этом противостоянии однозначных победителей нет, обе стороны ошеломлены друг другом в равной мере, и каждая сильна по-своему.
Впрочем, здесь если и есть противостояние науки и оккультизма, оно выражено не так ярко, как в «Дракуле»: герою помогают и современные технологии, и Второе Зрение, а его противники — это люди из плоти и крови. И все же здесь в конечном счете ход всех вещей подчинен именно сверхъестественному: ясновидящая старуха то и дело напоминает герою о неизбежности Рока, о скрытом смысле Второго Зрения и всего происходящего, и наконец герой перебарывает скептицизм и принимает эту таинственную сторону мира, что и помогает ему спасти любимую.
Во второй части роман переходит к отношениям героев и позволяет прочувствовать некоторые викторианские реалии. Эта эпоха отводила женщинам довольно ограниченную общественную роль и отличалась пуританством. Среди прочего это было связано с бытовавшим тогда мнением, что причиной кризисов, эпидемий и прочих бедствий является перенаселенность (особенно среди нищего класса), поэтому и вводился этакий культурный контроль рождаемости. (Что, впрочем, приводило не столько к чистоте нравов, сколько к психологическому вытеснению, и в итоге сексуальность постоянно пронизывала культуру — плюс это была одна из самых изощренных и богатых на эротику и порнографию эпох: тогда выходила как порнопериодика типа The Pearl с историями, стихами и даже музыкальными порнопьесами, так и разнообразные произведения от низкопробных, под анонимным авторством, вроде «Мемуаров Долли Мортон», до эпатажной эротики Оскара Уайльда и Алджернона Суинберна.)
В этой теме для нас центральным будет понятие «новая женщина», появившееся во второй половине XIX века в том числе благодаря роману «Дэзи Миллер» Генри Джеймса. Джеймс применял это определение к самодостаточным и современным американкам, а дальше оно перешло к нарождавшемуся образу жизни, связанному с популяризацией идей феминизма (так, через год после выхода «Тайны Моря» возникла первая партия суфражисток). Стокер не раз обращался к этой теме — например, вот он бросает вызов викторианским нравам в том же «Дракуле», в дневнике Мины Мюррей: «Кто-нибудь из авторов из „новых женщин“ однажды предложит, что мужчины и женщины должны увидеть друг друга спящими, прежде чем делать предложение или принимать его. Но, полагаю, в будущем „новая женщина“ не удовольствуется одним только согласием — она будет делать предложение сама. И отлично с этим справится!»
Реакция Стокера на появление «новой женщины» интересна тем, что до сих пор в ней одни отмечают поддержку феминизма, а другие обвиняют писателя в сексизме. И «Тайна Моря» — яркий тому пример: главная героиня — как раз молодая самодостаточная американка (а Стокер не раз ездил в Америку и был знаком с американской культурой), политически сознательная, демонстрирует смелость и смекалку в поисках сокровищ и различных передрягах, а под конец даже наравне с мужчинами участвует в перестрелке и показывает класс всем вокруг. Но одновременно с этим главный герой то и дело довольно снисходительно о ней отзывается, да и сама Анита жалуется на цену своей независимости («Скоро, скоро экспансия замедлится, а тогда место вечной независимости должна занять какая-то другая господствующая идея. Мы, я верю, не утратим ни толики национального чувства личной ответственности, но знаю, что тогда наш народ, а в особенности наших женщин ждет более счастливая и здоровая жизнь»). А затем дело доходит до кульминации — до обращенной к героине речи старой гувернантки о добродетелях послушной жены: «Мало того, что теперь желания мужа — твои желания, раз вас стало двое. Но женщина обретает истинное счастье, лишь когда расстается со всеми своими желаниями и думает только о муже. И помни, дитя мое: разве ж это жертва — уж мы в мое время точно так не думали, — если женщина угождает любимому мужу, разделив с ним его дом». Надо ли говорить, что героиня с радостью следует такому совету. В конце концов, и та же прогрессивная Мина Харкер как вносит важный вклад в борьбу с вампиром, так и принижает свои способности, а ее ум сравнивается с мужским не в пользу женского. Существуют разные трактовки этой двойственности у Стокера — и главный вердикт тут предстоит вынести самому читателю, — но, пожалуй,
