Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 14
Но замыслы Кристиана начали близиться к осуществлению только после «разоблачения» заговора папистов. К этому времени доверчивый народ английский до того возненавидел католиков, что нелепые доносы самых подлых представителей рода человеческого — осведомителей, тюремного отребья, подонков от позорного столба — принимались с готовностью и верою.
Кристиан не преминул воспользоваться столь благоприятной для него минутой. Он свел тесную дружбу с Бриджнортом, с которым, впрочем, никогда не прерывал отношений, и нашел в нем верного сторонника всех своих замыслов, убедив шурина, что они основаны на чести и любви к отечеству. Но теша Бриджнорта надеждой на коренные преобразования в государстве — пресечение процветающего при дворе распутства и установление свободы вероисповедания для диссидентов, сейчас полных страха перед карательными законами, — словом, на исправление вопиющих несправедливостей того времени, — и обещая ему в будущем месть графине Дерби и унижение рода Певерилов, которые в свое время нанесли майору оскорбление, Кристиан не забывал и о себе — нужно было постараться извлечь личную выгоду из слепой доверчивости своего родственника.
Необыкновенная красота Алисы Бриджнорт и немалое состояние, нажитое майором за долгие годы умеренной и бережливой жизни, делали ее весьма выгодной невестой для какого-нибудь промотавшегося придворного. Кристиан надеялся совершить такую сделку с успехом и пользой для себя. Убедить майора доверить ему опеку над дочерью оказалось делом очень несложным. Засевшая в голову несчастного отца с самого рождения дочери сумасбродная мысль, что его любовь к пей непозволительно привязывает его к мирским благам, весьма помогла Кристиану. Ему нетрудно было внушить майору, что готовность последнего выдать Алису за Джулиана Певерила в том случае, если юноша согласится с его собственными политическими мнениями, — не что иное, как греховное отступление от неукоснительных предписаний его вероучения. За последнее время Бриджнорт убедился, что Дебора Деббич не оправдывает его доверия, что ее заботам не следует поручать столь драгоценное его сердцу существо, а потому охотно и с благодарностью принял предложение Кристиана, родного дяди Алисы с материнской стороны, увезти ее в Лондон и поручить попечению одной знатной дамы; тем более что сам он готовился принять участие в бурных и кровавых схватках, ожидаемых им, как и всеми добрыми протестантами, в случае восстания папистов, которое казалось неминуемым, если благоразумный народ Англии не предпримет вовремя решительные и действенные меры для его предотвращения. Бриджнорт признался даже, что боится, как бы отеческая забота о счастье дочери не ослабила его руки, поднятой на защиту отечества, и потому легко поддался убеждениям Кристиана забыть Алису на некоторое время.
Уверенный, что племянница останется на его попечении достаточно долго, чтобы он успел выполнить задуманное, Кристиан решил все же обсудить дело с Чиффинчем, чей опыт в придворной дипломатии позволял надеяться на него как на полезного советчика. Но сей достойный муж, будучи устроителем развлечений его величества и пользуясь за то его великой милостью, счел своим долгом предложить совсем иной проект, нежели тот, который сообщил ему Кристиан. Такая красивая девушка, как Алиса, сказал он, больше достойна стать возлюбленной веселого монарха, известного знатока и ценителя женских прелестей, чем женою какого-нибудь промотавшегося придворного. И кроме того, хорошо зная собственный характер, он считал, что достоинство его ничуть не умалится, а состояние значительно возрастет, если Алиса Бриджнорт, побывав короткий срок в том же высоком положении, что Гвин, Дэвис, Роберте и другие, затем из фаворитки короля превратится просто в миссис Чиффинч.
Осторожно расспросив Кристиана и убедившись, что надежда получить большие выгоды заставила того спокойно выслушать столь постыдное предложение, Чиффинч подробно раскрыл ему свои планы, утаив, разумеется, предполагаемую развязку; он говорил, что интерес монарха к прекрасной Алисе должен носить характер не минутной склонности, а прочной привязанности, и вследствие итого она должна приобрести такое же могущество, каким располагает нынешняя фаворитка короля, герцогиня Портсмутская, властолюбие и корыстолюбие которой начинают тяготить Карла, хотя привычка не позволяет ему избавиться от нее.
Измененный таким образом замысел превратился из низких происков придворного сводника, предавшего гибели невинную девушку, в государственную интригу, ибо он предусматривал смещение неугодной королевской фаворитки, а вместе с тем и изменение воззрений короля на многие важные предметы, так как сейчас герцогиня Портсмутская оказывала на него сильное влияние. В таком виде этот замысел был представлен герцогу Бакингему, который, то ли из стремления поддержать свою славу безрассудного волокиты, то ли просто из минутной прихоти, когда-то дерзнул признаться в любви царствующей фаворитке и получил дерзкий отказ, чего до сих пор не мог ей простить.
Но для деятельного и предприимчивого герцога одного такого замысла было недостаточно. Было сочинено дополнение к истории о папистском заговоре, рассчитанное на то, чтобы скомпрометировать графиню Дерби, которую по ее характеру и верованиям легко было представить в общем мнении соучастницей подобного заговора. Кристиан и Бриджнорт взяли на себя опасное поручение напасть на графиню в ее собственном маленьком королевстве на острове Мэн и получили на то формальные полномочия, но предъявить их они могли только в том случае, если их план удастся.
Однако он не удался, как известно нашему читателю, благодаря оборонительным мерам, предпринятым бдительной графиней. Ни Кристиан, ни Бриджнорт, хотя они и действовали с ведома властей, не отважились напасть на лее открыто, зная решительный нрав этой женщины во всем, что казалось защиты ее феодальных прав. Они мудро рассудили, что даже всемогущество парламента, как тогда несколько преувеличенно выражались, не спасет их от беды в случае неудачи.
В Англии же им опасаться было нечего, а Кристиан так хорошо знал все, что происходит в графстве Дерби и даже в замке графини, что Певерил был бы схвачен тотчас по прибытии в Англию, если бы шторм не заставил судно, на котором он плыл, уйти в Ливерпуль. Тут-то Кристиан, скрываясь под именем Гэнлесса, неожиданно встретил его и спас от когтей бравых свидетелей заговора, надеясь завладеть бумагами Джулиана, а в случае нужды — и им самим, так, чтобы тот оказался в полной его власти; игра эта была рискованной и опасной, но Кристиан на нее решился, не желая допустить, чтобы его подручные, которые всегда были готовы взбунтоваться против своих, могли похваляться захватом бумаг графини Дерби. Кроме того, для Бакингема было важно, чтобы письма не попали в руки Топэма, ибо этот чиновник, при всем своем тупом самодовольстве, считался честным и правдивым человеком; переписку эту следовало предварительно просмотреть самим и если ничего не прибавить, то по крайней мере кое-что изъять. Одним словом, Кристиан, осуществляя свои личные происки при помощи так называемого великого заговора католиков, поступил как механик, который, исходя из законов движения, пытается посредством паровой машины или большого водяного колеса пустить в ход другой, еще более сложный механизм. Поэтому он был полон решимости как можно лучше использовать мнимые разоблачения, совершаемые его людьми, и в то же время не позволить никому помешать его собственным планам обогащения и мести.
