Джеймс Купер - Том 5. Следопыт или На берегах Онтарио

Роса не колеблясь рассказала, что ее послали на остров выведать, сколько там осталось солдат, и подсмотреть, чем они занимаются, но вместе с тем простодушно призналась, что согласилась выполнить поручение главным образом из желания спасти Мэйбл. Благодаря ее донесениям и полученным иным путем сведениям неприятель в точности знал, какими силами располагает пост, известны были и численность отряда сержанта Дунхема и то, с какой целью предпринята вылазка. Однако место, где предполагалось перехватить французский Транспорт, оставалось тайной. Приятно было видеть, как две прямодушные девушки пытаются разузнать все, что могло бы оказаться полезным их друзьям, и в то же время наблюдать, с какой врожденной деликатностью каждая подавляла в себе желание вызвать другую на недозволенную откровенность, а равно и с каким почти неуловимым тонким чутьем они избегали касаться всего, что могло нанести ущерб их народам. Обе всецело доверяли друг другу, и каждая оставалась безраздельно верна своим. Если Мэйбл хотела узнать о планах индейцев, то и Роса горела желанием выяснить, куда отправился, сержант и когда он вернется, но с тактичностью, сделавшей бы честь человеку высокой культуры, не задавала этого вопроса и даже не пыталась окольными путями навести Мэйбл на разговор, который мог бы заставить ее проболтаться. Но если Мэйбл сама касалась чего-либо способного пролить на это свет, индианка напряженно, затаив дыхание, слушала.

Время летело незаметно, девушки настолько увлеклись беседой, что забыли о сне. Однако под утро усталость взяла свое. Мэйбл, вняв уговорам индианки, легла на один из соломенных тюфяков, служивших солдатам подстилкой, и сразу же крепко уснула. Роса устроилась рядом с ней, и скоро на всем острове воцарилась такая глубокая тишина, будто нога человека никогда не ступала в эти лесные дебри.

Мэйбл проснулась, когда яркие лучи солнца ворвались в бойницы, и поняла, что уже довольно поздно. Роса все еще спала рядом с ней, да так сладко, будто нежилась на французском пуховике, и так безмятежно, словно никогда не знала ни забот, ни тревог. Но, едва только Мэйбл пошевельнулась, индианка, привыкшая всегда быть начеку, открыла глаза. Поднявшись, они прежде всего решили осмотреть через бойницу остров.

  ГЛАВА XXIII

Зачем ты, смерть, всевышнему нужна

В огромном этом мире? Все вокруг

Ты губишь, и тобой осквернена

Вселенная — творенье мудрых рук.

Но нет! В безволии погрязший дух

К тебе взывает из стигийских вод.

Тебя своей богиней он зовет,

И в заблуждении слепом народы

Чтят смерть, служанку матери-природы.

День давно уже наступил, однако вокруг стояла такая же тишина, как и минувшей Ночью. Обойдя все бойницы, Мэйбл и Роса сперва никого не обнаружили, можно было подумать, что, кроме них, на острове нет ни живой души. На том месте, где Мак-Нэб и его товарищи стряпали, горел костер; как видно, курившийся струйкой дымок должен был служить приманкой для, отсутствующих. Вокруг хижин все было прибрано и приведено в прежний вид. Но вот Мэйбл вздрогнула, взгляд ее вдруг упал на трех солдат в красных мундирах Пятьдесят пятого полка; они небрежно развалились на лужайке и как будто о чем-то мирно болтали, но, вглядевшись получше, она различила их обескровленные лица и остекленевшие глаза, и у нее подкосились ноги. Трупы усадили у блокгауза, настолько близко от него, что девушки в первую минуту их не заметили, и кощунственная вольность поз и жестов — тела закостенели в таком положении, какое им придали, чтобы они походили на живых, — вызывала содрогание. Но, хотя эта группа внушала ужас тому, кто видел вблизи чудовищное несоответствие изображаемого и действительности, трупы солдат были расположены достаточно искусно, чтобы в какой-нибудь сотне ярдов обмануть не слишком внимательного наблюдателя. Тем временем, тщательно осмотрев берега острова. Роса отыскала четвертого солдата и указала на него своей товарке: прислонившись к молодому деревцу, он сидел, свесив ноги над водой, и держал в руках удочку. Головы солдат, с которых были сняты скальпы, индейцы прикрыли шапками, а с лиц смыли все следы крови.

От этого зрелища Мэйбл чуть не стало дурно: оно не только оскорбляло привитые ей с детства понятия, но самая противоестественность его приводила ее в негодование и возмущала. Девушка поспешно отошла от бойницы и, присев на ящик, закрыла лицо передником; но вскоре тихий оклик Росы заставил ее снова прильнуть к бойнице. Индианка молча указала ей на труп Дженни, стоявшей в дверях хижины со слегка наклоненным вперед корпусом, словно стряпуха глядела на группу мужчин; в руках она держала метлу, и ветер развевал ленты ее чепца. Расстояние было слишком велико, чтобы ясно различить черты женщины, но Мэйбл показалось, что ей оттянули книзу челюсть, придав рту подобие жуткой улыбки.

— Нет, Роса! — воскликнула девушка. — Я много слышала о коварстве и уловках твоего племени, но такого не могла себе представить.

— Тускарора очень хитрый, — сказала Роса, и по тону ее было ясно, что она скорее одобряет, чем порицает найденное мертвецам применение. — Теперь солдат нет вред, а ирокез — польза, прежде снимай скальп, теперь заставляй служи тело. Потом жги их.

Эти слова открыли Мэйбл, какая пропасть отделяет ее от подруги; несколько минут она даже не могла себя принудить заговорить с ней. Но проснувшаяся в ней на мгновение неприязнь к индианке так и осталась незамеченной. Роса преспокойно занялась приготовлением несложного завтрака, и весь вид ее говорил, что ей совершенно чужды переживания, несвойственные обычаям и нравам ее соплеменников. Мэйбл кусок в горло не шел, а товарка ее с завидным аппетитом поглощала завтрак, будто ничего не произошло. Покончив с трапезой, обе опять могли на досуге осматривать остров и предаваться своим мыслям. Нашу героиню непреодолимо влекло к бойницам, но стоило ей подойти к ним и выглянуть, как она тут же с омерзением отворачивалась; и все же то шелест листьев, то похожее на стон завывание ветра снова и снова гнали туда обмиравшую от страха девушку. И в самом деле, мрачное зрелище представляла собой эта уединенная поляна, населенная обряженными в живых мертвецами, которые застыли в залихватских позах, будто веселились напропалую. Мэйбл казалось, что она попала на шабаш ведьм и чертей.

Весь день на острове не появлялись ни индейцы, ни французы, и ночь надвинулась на жуткий и немой маскарад с непреклонностью и неизменностью, с какой земля следует своим законам, равнодушная к актерам-пигмеям и маленьким драмам, что разыгрываются среди сутолоки дня у нее на груди. Эта ночь прошла куда спокойнее предыдущей, и Мэйбл, уверенная, что участь ее решится не раньше, чем вернется отец, крепко уснула. Сержанта ждали, однако, на следующий день, и девушка, проснувшись, сразу же побежала к бойницам взглянуть, какая погода, какое небо и что творится на острове. Компания мертвецов по-прежнему балагурила, развалившись на траве, рыболов все еще склонялся над водой, казалось, поглощенный своим делом, а искаженное судорожной гримасой лицо Дженни, как и вчера, выглядывало из двери хижины. Погода, однако, переменилась. С юга дул свежий ветер, и, хотя было тепло, все предвещало бурю.