Глин Айлиф - Царь Итаки
Держа факел перед собой, Тразий повел их в коридор с низким потолком. Он оказался коротким и резко шел вниз, ниже уровня храма. Там было тепло, душно, возникал страх от нахождения в замкнутом пространстве. Тошнотворный запах серы чувствовался здесь гораздо сильнее. Затем появился новый свет, через несколько мгновений коридор свернул, и паломники оказались на пороге второй, меньшей по размеру пещеры. По полу шла огромная трещина, откуда с шипением поднимались мерзко пахнущие пары, теряясь в темноте под высоким потолком. Среди удушающих испарений горело несколько факелов, однако свет получался довольно тусклым. В целом помещение выглядело темным и мрачным.
Трещина в камне тянулась по всей длине пола перед ними. В дальнем конце на большой черной трехногой скамье, прямо над пропастью сидела молодая женщина. На ней было длинное белое одеяние из тонкого просвечивающего материала, волосы свободно свисали по плечам. Под глазами выделялись большие темные круги, словно она не спала много ночей. На желтоватой коже пролегли глубокие морщины, как у женщины гораздо более старшего возраста.
Глядя на нее, Эперит вдохнул вонючего дыма, поднимавшегося из расщелины. От этого у него заслезились глаза и затуманилось зрение. Тени у стен перемещались, как призраки. Затем Пифия устало подняла голову и посмотрела на вновь прибывших.
— Сядьте, — проговорила она.
Голос был слабым и тихим, но мужчины немедленно подчинились. Только Тразий остался стоять в присутствии своей госпожи, глаза которой казались глубоко ввалившимися, а щеки впалыми в меняющемся тусклом свете.
Тразий протянул ей деревянную чашу, и пророчица взяла ее тонкой хрупкой рукой. Движение было почти беспомощным. Затем она достала что-то из чаши и положила себе в рот. Эперит наблюдал за тем, как женщина склонила голову и жевала зелье. Через некоторое время ее подбородок опустился на грудь, тело обмякло, она обездвижила. Эперит посмотрел на Кастора, но тот наблюдал за жрицей взглядом ястреба.
Внезапно ее тело дернулось вверх, она вдохнула пары ноздрями, удержала в себе, затем выдохнула с долгим вздохом. Тразий в возбуждении сделал шаг к ней, беспокойно дергаясь от желания помочь госпоже. Пифия теперь принялась делать глубокие вдохи, подняла голову и рассматривала пары, клубившиеся вокруг нее. Глаза женщины оставались закрытыми, дыхание участилось, стало более тяжелым. Она отвела плечи назад, а маленькая грудь выпячивалась вперед с каждым вдохом. Тразий схватил чашу, стоявшую у нее на коленях, выбросил на пол длинные темные листья, которые ее наполняли, а затем при помощи чаши стал направлять пары в лицо жрицы.
Постепенно дыхание Пифии замедлилось, она расслабилась. Затем жрица повернулась и посмотрела на посетителей. Но это была уже не та усталая женщина, которую совсем недавно лицезрели паломники. Теперь она была уверена в себе, в ее взгляде даже появилась надменность. И поменялось кое-что еще — ее глаза. Эперит с ужасом заметил, что радужная оболочка глаз стала желтой, а зрачки превратились в вертикальные щелочки. Она открыла рот и зашипела, раздвоенный язык показался изо рта, лишенного губ.
— Кто хочет знать будущее?
— Я, — ответил Кастор, не показавший страха.
Он встал и пнул ногу Эперита в сандалии. Борясь со страхом внутри себя, юноша тоже встал и посмотрел на Пифию.
— И я, — прошептал он.
На ногах стояли только они двое. Остальные были на коленях, касаясь руками и лбами пола пещеры. Пифия показала на Кастора.
— Что ты ищешь, Одиссей с Итаки?
Эперит уставился на своего товарища, а потом на Пифию. Кастор был не менее поражен, но мгновение спустя опустился перед женщиной на колени и склонил голову.
— Да, я знаю тебя, — продолжала она. — Я давно жду тебя — героя, который сделает свое имя таким великим, что только океан сможет его проглотить. Спрашивай.
— Царство моего отца под угрозой, богиня. Я должен знать, стану ли я царем после него, или же трон захватят его враги. Буду ли я царствовать? Отправят ли меня в ссылку узурпаторы?
Пифии ответила без колебаний.
— Найди дочь Лакедемона, она убережет твой дом от врагов. Как отец своего народа, ты будешь считать урожаи по пальцам. Но если ты станешь искать город Приама, то огромные воды проглотят тебя. У тебя не будет дома столько времени, сколько нужно младенцу, чтобы превратиться в мужчину. Затем, когда от тебя отвернутся друзья и удача, ты снова воскреснешь из мертвых.
— Благодарю, богиня, — сказал он и сел рядом с Антифием, схватил голову руками и замолчал.
— Ты понял пророчество? — спросил Тразий.
— А разве не ты тут толкователь? — подал голос Галитерс.
— Мне приходилось разгадывать и более трудные загадки. Ты должен отправиться за царевной из Спарты, Одиссей, она защитит твой дворец от узурпаторов. Ты станешь царем и будешь править в процветающем царстве десять лет. После этого у тебя появляется выбор — остаться дома или отправиться к городу Троя далеко на востоке. Но тебя предупреждают: если ты выберешь Трою, то не увидишь свой дом на протяжении двадцати лет, а когда вернешься, то будешь в одиночестве и отчаянии.
Эперит вопросительно посмотрел на Кастора или Одиссея, если таково было его настоящее имя, но царевич не поднимал головы, пока Тразий объяснял его судьбу. Вместо этого воин смотрел в пропасть и молчал.
— А ты, Эперит из Алибаса? — спросила Пифия, показывая пальцем на высокого молодого воина. — В чем заключается твой вопрос?
Глава 4
Елена из Спарты
Огромный зал дворца в Спарте был погружен во тьму, если не считать мерцания огня в центре. Гигантские тени находили друг на друга у высоких стен, треск пламени эхом отдавался в пустом помещении. Вокруг большого круглого очага, будто стражники, стояли четыре колонны — толстые, словно стволы деревьев. Их навершия терялись во мраке под высоким потолком.
На изысканно украшенных креслах между двух колонн сидели трое богато одетых мужчин. Между ними стоял старый священник с длинной белой бородой, а рядом с ним склонялся писарь, который записывал то, что говорил один из сидевших.
— Плохое лето обычно означает плохую зиму. Так подсказывает мой опыт, — заявил он низким голосом, глядя сверху вниз на писаря.
Раб поднял голову от глиняной таблички и кивнул.
— Да, господин.
Господина звали Тиндарей, он был одним из царей Спарты. Выглядел этот человек свирепо, волосы были растрепаны, а в густой бороде еще не появились седые волоски, несмотря на вызывающий уважение возраст. Огромное тело, казалось, воплощало власть, которую он держал в руках. Но из-за отсутствия физических нагрузок мышцы обросли жиром, а из-за слишком большого количества пиров живот значительно раздулся.
