Эльвира Барякина - Аргентинец
Национализм, неудачная география и постоянная грызня между генералами ставили под вопрос жизнеспособность Белой армии. Но главной бедой были деньги, чертовы деньги! Нехватка средств вела к невозможности организовать снабжение; грошовые оклады чиновников и военных поощряли взятничество и грабежи. Одно цеплялось за другое, даже в глубоком тылу генерал Деникин не находил поддержки.
Не раз и не два Матвей Львович становился свидетелем безобразной сцены: отряд занимал деревню, и в штабной избе тут же начиналась дележка — кому идти разговаривать с населением? Никто из офицеров не мог объяснить, чего хотят белые. Слова «монархия» или «свобода», «Учредительное собрание» или «правопорядок» ничего не значили для темных крестьян. Они боялись одного: что белые вернут помещика и им опять придется платить за землю. Какая уж тут помощь с продовольствием и мобилизацией? Офицеры пытались добиться своего силой, но это только усугубляло бедственное положение дел. «Спасителям русского народа» уже нельзя было ездить в одиночку: крестьяне ловили их и потихоньку резали.
Матвей Львович вложил все силы, весь свой капитал, чтобы наладить пропаганду в Белой армии: надо было делать ставку не на разобщение, не на месть взбунтовавшейся черни, а на единство; привлекать к борьбе всех, кто готов выступать против большевиков; добиваться компромиссов; обязательно вести широкую агитацию за рубежом, — коль скоро кредиты на войну давали иностранцы.
— Мы живем в эпоху парламентской демократии, — говорил Матвей Львович на заседаниях Особого совещания, — а парламенты в Европе и Америке все больше склоняются в сторону социалистов. Мы должны доказать им, что большевизм не имеет никакого отношения к интересам трудящихся, иначе нам не дадут ни франка.
Матвея Львовича выслушивали, но его программа не находила поддержки.
— Пусть они в своих Европах делают как знают, а Россия не готова к демократии.
Конечно, конечно, человек не готов жить без намордника… Только господа генералы надевали его в первую очередь на себя.
Матвей Львович плюнул на все и перебрался в Новороссийск, чтобы поступить на должность представителя Межведомственной комиссии по учету общегосударственного имущества, отнятого у большевиков. Это давало возможность зарабатывать деньги для газет: Матвей Львович сам начал агитировал население за то, что считал правильным.
2
Новороссийск — маленький южный городок. Голубоватые горы, заплеванное море; неподалеку от мола из воды выглядывали мачты — остатки затопленного Черноморского флота; на горизонте — силуэты кораблей союзников — вот и все достопримечательности.
Матвей Львович ехал на разболтанном автомобиле по Серебряковской. Тьма нервной суетливой публики; у казенных зданий — оборванные солдаты, похожие на опереточных бандитов. Поднимая облако белой цементной пыли, медленно катила телега, из-под кое-как пришпиленного брезента торчали синие руки и ноги.
— Тифозных везут, — сказал шофер Матвею Львовичу. — Похоронная, можно сказать, процессия, а никто даже шляпы не снимет.
Синематограф — над входом большая афиша: «Ужасы в Москве, чинимые большевиками с 1917 по 1919 год. В четырех частях». Все «ужасы» сняты в киноателье силами Освага.
В витрине гастронома карта военных действий: флажки не меняют позиций вот уже три недели.
Над книжным магазином плакат: румяная молодица в кокошнике со словом «Россия» отбивается от черта, у которого на спине, как у спортсмена на фуфайке, написано «Советы».
На тротуаре инвалид с жестяной кружкой:
— Граждане, красавцы и красавицы, жертвуйте на памятник героям, погибшим от злодеяний большевиков! Подходим, не стесняемся!
Матвей Львович смотрел на текущую непрерывным потоком толпу — выцветшие котелки, картузы, дамские шляпы, явно сделанные из сукна, содранного с ломберных столиков… Беженцы, вашу мать… До сентября он еще верил в возможность победы, но когда в Главном управлении снабжений ему сказали, что зимой армия останется без сапог, Матвей Львович понял, что дело проиграно.
Все победы от Царицына до Одессы были счастьем игрока, а не результатом расчета. Каждый франтик, гуляющий по Серебряковской, затылком ощущал это и потому сидел в Новороссийске поближе к кораблям — на случай катастрофы.
Матвею Львовичу доводилось быть в тылу у красных: там деспотическая власть не давала вздохнуть свободно, но там ясно чувствовалось, что большевики станут драться за каждый камень. В Новороссийске все заглядывали друг другу в лица: «А вы пойдете на фронт?» — и только из деликатности не добавляли: «…защищать нас?» Новый порочный круг: я не иду в армию, потому что никто не идет.
Вся территория белых была покрыта этими ведьмиными кругами.
Нет довольствия — будут грабежи, население станет прятать провиант и вредить «белобандитам» по мере сил и возможностей.
Нет резервов — войска начнут отступать, а в отступающую армию добровольцев не загонишь.
Нет информации — все будет делаться на авось и держаться на соплях.
Нет веры, что командиров заботит твоя судьба, — и вот Новороссийск уже переполнен солдатами, самовольно покинувшими позиции.
— Нам надо реорганизовать силы…
— Будем выгонять тыловиков на фронт…
— Хватит, навоевались! Пускай буржуи в окопах вшей кормят.
Опять это завистливое слово «буржуй» — человек, который счастливее тебя и которого непременно надо сделать несчастным.
Белая армия во всем зависела от поставок союзников. Если бы не энергия британского военного министра Уинстона Черчилля, Гражданская война в России вряд ли бы состоялась: слишком велико было превосходство красных в людях и вооружении.
Матвей Львович неоднократно беседовал с представителем английской военной миссии подполковником Де Вульффом.
— Почему вы не пришлете войска? Ведь большевики и месяца не выстояли бы против регулярной британской армии.
Подполковник качал головой:
— Война стоит денег. Что получат британские налогоплательщики, кроме десятков тысяч гробов и дыры в бюджете? России нечем расплачиваться: ваша промышленность в руинах, добывать полезные ископаемые невыгодно — нужны инвестиции, долгосрочные кредиты, а это огромные риски: дурная погода и транспортные расходы съедят всю прибыль. Кроме того, вы должны понимать: англичане устали от войны и по большому счету им глубоко безразлична судьба Белой армии. Говорю это не без горечи, но таковы факты. Один из моих сотрудников только что прибыл из Салоник, где находятся перевалочные базы для поставок сюда. Если тамошним офицерам чего-нибудь не хватает, они приезжают и берут с «русского склада» все, что им надо. Им плевать, что вы получите аэроплан с отвинченным пропеллером. И это не единичные случаи — это повсеместное явление.
