Джеймс Клавелл - Тай-Пэн
– Ты харкал кровью, парень?
– Нет, Па.
– Хорошо. – Брок вытер пот с лица и поднялся на ноги. – Принесите смолу. И ром. Шевелитесь, черт возьми! Всем, кто ранен, собраться на корме. Остальные пусть сядут в лодки и стащут нас с мели. Прилив закончился. Торопитесь!
Нагрек пытался прогнать невыносимую головную боль, распоряжаясь спуском лодок на воду. Рана на плече сильно кровоточила.
Брок протянул Горту кружку рома. Как только смола забулькала на жаровне, он окунул в нее кофель-нагель и стал заталкивать смолу в рану. Лицо Горта перекосилось, но он не издал ни звука. Затем Брок принялся лечить ромом и смолой остальных.
– А я, сэр? Вы забыли про меня, – простонал один из матросов. Он держался за грудь. На губах у него выступила кровавая пена, воздух с шипением вырывался из раны.
– Ты уже мертвец. Тебе лучше приготовиться к встрече с твоим Создателем.
– Нет! Нет, клянусь Богом! Прижгите ее смолой, сэр, как и всем. Ну же, клянусь Богом! – Он закричал. Брок ударом кулака сбил его с ног, матрос повалился на палубу и остался лежать там неподвижно, воздух хлюпал в ране, выходя наружу вместе с кровавыми пузырями.
Брок помог сыну подняться. Выпрямившись, Горт твердо встал на ноги.
– Я в порядке, клянусь Господом!
Брок оставил его и посмотрел назад. Лодки понемногу стащили корабль с мели и теперь выгребали подальше от берега. Вода стояла, прилив еще не сменился отливом.
– Навались! – прокричал он гребцам. – Готовь носовой якорь, Нагрек!
Корабль вывели на глубокую воду – лоцман громко называл каждый промер, – и когда Брок убедился, что корабль в полной безопасности, он приказал бросить якорь.
Клипер качнулся, подхваченный отливом, и замер.
– Парусный мастер!
– Здесь, здесь, сэр-р – откликнулся старый матрос.
– Сшей им саваны, – распорядился Брок, показывая на семь тел. – Возьми грот. Цепь к ногам, и с рассветом – за борт. Я отслужу панихиду, как обычно.
– Есть, слушаюсь, сэр.
Брок опять повернулся к Горгу:
– Сколько времени прошло от твоего заступления на вахту до того, как мы сели на мель?
– Не больше нескольких минут... Нет! Ровно одна склянка. Я отчетливо помню.
Брок на секунду задумался.
– Нас не могло снести с места нашей стоянки до самого берега за одну склянку. Никак не могло. Значит, в дрейф нас пустили во время предыдущей вахты. – Брок посмотрел на Нагрека, и тот отшатнулся. – Твоей вахты. Двадцать плетей на рассвете каждому, кто был на палубе.
– Есть сэр – холодея от ужаса, ответил Нагрек.
– Если бы не ты, я был бы уже на том свете от пули того растреклятого пирата, так что я подумаю о тебе, Нагрек. С этими словами он спустился вниз.
– Все хорошо, милая, – сказал он. Лиза, наклонив голову, стояла перед дверью детской каюты, незыблемая, как скала.
– Спасибо, Тайлер. – Она опустила пистолеты. – Тяжело было?
– Очень тяжело. Все из-за серебра. Видано ли это, чтобы пираты нападали на нас в гавани! В гавани! Среди них были англичане. Я прикончил одного, но главарь, черт бы его побрал, ускользнул. С детьми все в порядке?
– Да. Они внутри. Уже спят. – Лиза замолчала в нерешительности. – Наверное, мне следует поговорить с тобой.
– Так вот мы же и разговариваем, не так ли.
Она мрачно прошла по коридору к главной каюте. Он последовал за ней, она пропустила его в каюту и закрыла за собой дверь.
В три склянки Брок вновь появился на палубе. Туман поредел но и ветер упал. Он принюхался попробовал воздух и определил, что ветер вскоре опять наберет силу, так что к утру туман рассеется.
– Горт, пойдем-ка вниз, проверим груз.
– Но Па, ни один из этих грязных висельников даже не побывал внизу!
– Все равно пойдем посмотрим. Ты тоже, Нагрек. Брок взял фонарь, и они спустились в трюм.
– Вот смотри! Дверь по-прежнему заперта, – раздраженно сказал Горт, которого мучила его рана.
Брок отпер замок, и они вошли внутрь. Он осторожно поставил фонарь на слитки, вернулся к двери и запер ее снова.
– Ты лишился разума, Па! – вскинулся Горт. Брок в упор смотрел на Нагрека.
– Что случилось, мистер Брок? – спросил Нагрек, замирая от ужаса.
– Похоже, что Нагрек щупал твою сестру, Горт. Тесс.
– Я не... я не делал этого, клянусь Господом! – вскричал Нагрек. – Не делал ничего подобного.
Брок снят со стены кошку-девятихвостку.
– Похоже, что он забрался к ней в каюту, когда она спала, разбудил ее и стал играть с ней.
– Я не трогал ее, ничего ей не сделал, ничего, клянусь Господом! – кричал Нагрек. – Она сама позвала меня в свою каюту. Она позвала. Сегодня днем она позвала меня. Сама, клянусь Господом!
– Так, значит, ты все-таки был в ее каюте!
Горт бросился на Нагрека и тут же чертыхнулся от боли – рана в боку разошлась. Нагрек метнулся к двери, но Брок отшвырнул его назад.
– Ты покойник, Нагрек!
– Я ничего не сделал ей, как перед Богом клянусь, как перед...
– Ты совал свои грязные лапы к ней под рубашку!
Плеть жалила Нагрека снова и снова – Брок загонял его глубже в трюм.
– Совал ведь, клянусь Богом, разве нет?
– Как перед Богом клянусь, я не трогал ее. Не надо, мистер Брок. Пожалуйста. Никакого зла не свершилось... простите меня... я только дотронулся до нее... больше ничего... совсем ничего.
Брок остановился, часто дыша.
– Так это правда. Ты слышал, Горт? – Оба, отец и сын, прыгнули к Нагреку одновременно, но Брок оказался быстрее, и от удара его кулака Нагрек свалился без сознания. Брок оттолкнул Горта в сторону. – Погоди!
– Но, Па, эта свинья...
– Погоди! Твоя матушка сказала, что бедная девочка поначалу боялась даже рот раскрыть. Тесс думает, что раз он ее потрогал там, у нее теперь будет ребеночек. Но Лиза говорит, что Тесс еще невинна. Он только лапал ее, благодарение Богу!
Когда Брок перевел дыхание, он раздел Нагрека донага и подождал, пока тот придет в себя. Потом он оскопил его. И забил до смерти.
Глава 6
– Ты хотел меня видеть, отец? – Лицо Кулума было белым, как мел,
Струан стоял на вершине холма с биноклем на шее и ножом за поясом. У его ног лежал сложенный боевой цеп. Он неотрывно наблюдал за Кулумом с того самого момента, как юноша прибыл на берег, и видел, как тот вошел в долину и поднялся на холм. Ветер к утру разогнал облака, и солнце, встававшее на горизонте, обещало ясный день.
Струан показал рукой вниз:
– Вид отсюда замечательный, а? – Кулум не ответил. От пламени, полыхавшего в глазах отца, у него подгибались колени. – Ты не согласен со мной?
