Крест короля - Ирина Александровна Измайлова
Элеонора Аквитанская, обменявшись взглядом с сидевшим напротив нее Седриком, заметила:
— Генрих Шестой не похож на человека отважного. Думаю, он уже перетрусил, когда его отлучили от церкви. Вероятно, успел пожалеть о своем опрометчивом союзе с Братством Святого Грааля. И если мы уплатим ему выкуп, то император постарается устраниться от дальнейшей борьбы.
— Но он боится Парсифаля! — напомнил Фридрих Тельрамунд.
— Да! И потому, может быть, только и мечтает, чтобы мы с этим Парсифалем покончили! — откликнулся Седой Волк. — Значит, готов своего колдуна предать. И еще. Германский император хоть и самый завалящий воин, но отлично понимает, сколько сил нужно положить, чтобы взять такой замок, как Дюренштейн. А если выкуп будет уплачен к декабрю, то до этой их сатанинской даты, когда всякие там Сириусы будут торчать в созвездии небесного аспида, останется всего неделя или чуть больше. За неделю овладеть Дюренштейном? Чушь собачья!
— Я тоже об этом думаю, — заметил граф Луи. — И уверен, что Парсифаль просчитывает такое развитие событий. Он и Генриха знает получше нашего. Скорее всего, колдун придумает какой-нибудь неожиданный ход, чтобы либо выманить нас отсюда, либо запустить в замок своих шпионов и попытаться захватить короля. Но, конечно, ему было бы удобнее, окажись его величество вне этих стен. Сил-то у тамплиеров хватает и без армии императора. Странно только, что до сих пор они нас здесь не осадили: ведь для них это — последняя возможность.
— Для нас это тоже последняя возможность, — задумчиво произнес Ричард Львиное Сердце.
— Что ты хочешь этим сказать? — быстро спросила Элеонора.
— То, что сказал, мама. Мы все знаем, сколько уже зла совершило это самое братство, даже если оставить «славные» дела ордена в целом. Хватило бы только смерти Фридриха Барбароссы и Конрада Монферратского, чтобы объявить этих мерзавцев врагами всех христианских государств. Но за Братством Грааля числится и еще немало «подвигов». Последний — убийство герцога Брабантского, их же бывшего сообщника. Мы имеем полное право объявить им войну. И не можем.
— Почему это? — взвился Леопольд Австрийский. — Ну, ладно, вы не можете — их осиное гнездо находится не в Англии. А я-то почему не могу?
— Мне плевать, где они находятся! — голос Ричарда прогремел прежним густым рыком, наводившим ужас на врагов. — Не единожды я бил недругов в странах, которые за тридевять земель от Англии. Но ведь мы ничего не знаем о Парсифале и его присных. Не знаем, где их убежище. Не знаем, сколько их, как они вооружены. Не знаем, чем может грозить нам колдовская сила Парсифаля, помимо его гнусных фокусов с волками. Нам не ведомо, кто из сильных и богатых людей поддерживает их, если не считать труса императора. А главное — у нас нет никаких доказательств, что они замыслили человеческое жертвоприношение. Кто видел, как они совершают Черную мессу, призывают сатану? Лоэнгрин. Но он уже не засвидетельствует этого. Тельрамунд только кое-что слышал и о чем-то догадался. Итак, мы не можем их обличить. А если не можем, то по какому праву с ними расправимся?
— Вас это очень волнует? — герцог Леопольд привстал с места, залившись алой краской. Его глаза сверкали яростью. — Эти ублюдки гробят людей, ссорят между собой государей, занимаются гнусной чертовщиной, а вы мучаетесь вопросом, докажете или нет, что они — твари подколодные?! Да плевать на это! Выследить их в этом самом капище и переколотить к растакой-то матери!
Ричард внимательно посмотрел на герцога:
— Леопольд, а вы когда-нибудь пытались сосчитать, скольких людей убили за свою жизнь? Что морщитесь? Никак?
— М-м-м... Я не силен в счете.
— Я тоже. И мне тоже не сосчитать. А как вы полагаете, сколько из этих людей, по нашей вине угодивших в ад, могли бы еще спасти свою душу? Молчите? Ладно, не отвечайте. Как бы там ни было, мне нужно остановить слуг сатаны. Нужно расплатиться за тех, кого они уничтожили, и не дать далее творить подобную мерзость. Кто это сделает, если не я? Но сперва нужно получить доказательства.
— Уж не собираешься ли ты, — в наступившей тишине неестественно громко спросила Элеонора, — полезть к ним в руки, чтобы попасть в сатанинский вертеп и убедиться?.. Ты что, с ума сошел?
Ричард обошел стол, взял руку матери, заглянув в побелевшее, искаженное беспомощным гневом лицо:
— Они ведь не знают, что нам известна дата жертвоприношения. Мы тогда перебили всех лазутчиков Парсифаля, которые следовали за Лоэнгрином. И если мы, уплатив выкуп, покинем Дюренштейн, тамплиеры уверятся в сохранности своей тайны. И постараются отыграться.
— Но чтобы вас захватить, им придется перебить весь мой отряд! — напомнил Эдгар. — Так что если уж вы решили устроить собственное похищение, ваше величество, то будьте готовы для достоверности принести нас в жертву.
Ричард даже не подумал обижаться. Он рассмеялся:
— Нет, мессир, не мечтайте! Так легко вы в Царство Небесное не попадете. Да и я туда не тороплюсь. У меня теперь, как и у вас, растет сын. Но главное не в этом. Кто, как не вы, поможет мне захватить всю эту свору на месте преступления? Так что будьте готовы не умирать, а драться.
— Мы готовы. — рыцарь Лионский обвел взором лица друзей и жены и улыбнулся. — Мы готовы как никогда, потому что на сей раз враг еще страшнее и еще отвратительнее, чем сарацины. Но это ведь и очень хитрый враг! Значит, нужно прибегнуть к уловке, на которую бы он попался. И по лицу сира Седрика я вижу, что он уже что-то придумал.
— Наверное, я глупею! — проворчал под нос старый рыцарь. — Прежде по моему лицу нельзя было читать мыслей. Но как бы там ни было, мне еще нужно все обмозговать. И кое с кем посоветоваться.
— Со мной, да? — почти сердито спросила королева. — И много вам проку от
