Робер Гайар - Большая интрига
Широким жестом Байярдель снял свою шляпу с перьями и направился к двери, не дожидаясь ответа майора. А тот все это время, пока говорил Байярдель, не произнес ни слова. Его лицо страшно побледнело. Несколько раз он пытался выхватить из ножен свою парадную шпагу с золотой рукояткой, которая висела у него на поясе, но каждый раз во время вспоминал, что капитан Байярдель считался лучшим на острове дуэлянтом с тех пор, как Лефор стал флибустьером. Его трясло, и он, не задумываясь, воспользовался бы пистолетом и таким образом разделался с этим наглецом, который забыл, что имеет дело с майором острова, но в то же время Рулз помнил, что однажды был вынужден отдать ему свою шпагу!
Байярделю понадобилось всего три шага, чтобы дойти до двери, и он уже взялся за ручку, но в это время раздался голос майора:
— Одну минуту… Мы еще не закончили…
Байярдель опустил руку и по-военному повернулся на каблуках.
Он чувствовал, что облегчил себе сердце. Но майор пока не понял всего. Байярдель смотрел, как он мучительно размышляет, что-то бормочет под нос, стараясь вникнуть в смысл того, что ему было сказано.
А Рулз просто спрашивал себя, что могло привести Байярделя в такое состояние? Он все еще не мог решиться разделаться с капитаном, так как Мари могла вмешаться и защитить его в память о былых заслугах. К тому же он был не совсем уверен, что население немедленно не восстанет против него, потому что еще помнит героические действия Байярделя, который спас тысячи колонистов при извержении горы Пеле.
Все отлично помнили, что только благодаря его храбрости были во время потушены пожары, а две трети населения было спасено от бесчинства черных, которые совсем обезумели и жаждали крови. В тот день он спас не только человеческие жизни, но и строения. Короче, благодаря ему в страну вернулись мир и покой. Для многих этот гигант сделался настоящей легендой, а о его подвигах рассказывали детям.
Но у Мерри Рулза была в руках власть, и он мог на месте арестовать капитана, хотя бы за проявленное неуважение. И капитан это знал.
Говорил ли он под влиянием внезапного приступа гнева? Знал ли, что с минуты на минуту на остров высадится Лефор? Если Лефор нападет на остров всеми силами, то что может случиться? Майор не был уверен, что сумеет поддержать в войсках нужный порядок. Он не был уверен и в том, что население при виде этих дьяволов, высаживающихся на берег, не встанет на их сторону, просто из страха, чтобы хотя бы что-то спасти.
Майор сказал себе, что ему необходимо выиграть время. Нет, он не возьмет на себя никакой ответственности. Окончательно все мог решить только Совет, если Мари, что было абсолютно невероятно, сама не предпримет против Байярделя необходимых мер.
— Капитан, — сказал он, — вы сейчас можете идти и заняться отчетом, который вы должны мне предоставить. Поскольку я попросил капитана Шамсенея написать такой же отчет для того, чтобы советники имели перед собой полную и правдивую картину событий, то, я полагаю, что и в ваших собственных интересах лучше сделать так, чтобы вы оба не могли случайно встретиться до тех пор, пока он не передаст мне свой рапорт…
Он подождал, но поскольку капитан ничего не отвечал, добавил:
— В таких обстоятельствах я, вижу только один выход: поместить вас под домашний арест, поставив у дверей часового для того, чтобы у нас были гарантии вашей полной изоляции от внешнего мира.
Байярдель сухо поклонился. Он говорил себе: «Сегодня — домашний арест, завтра — тюрьма, а послезавтра, возможно, и виселица! Никогда! Лефор может не успеть!»
А вслух он сказал:
— Слушаюсь, майор.
Он снова повернулся на негнущихся ногах и вышел, не попрощавшись с Мерри Рулзом.
Глава 11
В которой Мари жертвует своим самым преданным защитником
Часовой открыл дверь кабинета Мерри Рулза и объявил:
— Шевалье Реджинальд де Мобрей!
Майор сейчас же вышел из-за стола и направился навстречу посетителю. Он сразу спросил себя, что могло привести его в форт, но майор не испытывал ни страха, ни беспокойства. Ему было даже любопытно, как поведет себя этот шотландец, который с такой ловкостью увел у него из-под носа Гренаду, которую он сам хотел купить для себя у покойного генерала. Но Мобрею повезло больше, и он приобрел этот остров для графа де Серийяка, о котором говорили, что он собирался перепродать остров англичанам. Рулз не мог забыть, что Мобрей буквально накануне заседания Высшего Совета присоединился к его собственному мнению относительно дикарей и флибустьеров. Он вообще не сомневался, что Мобрей всеми силами добивался от Мари обещания заявить прямо на Высшем Совете, что ее первым самостоятельным решением как раз и будет декрет о беспощадной борьбе с пиратами.
Он именно об этом и думал, когда в комнату со свойственной ему элегантностью входил Мобрей. На нем была маленькая шапочка, светло-вишневые ленты которой спускались до самых плеч, его русый парик был отлично завит, хорошо напудрен и удачно обрамлял благородное лицо с тонкими темными усиками. Улыбался он все той же циничной улыбкой, которая являлась его надежным оружием в течение всей карьеры дипломата.
И правда, улыбка была одновременно и волнующей, и насмешливой и, похоже, исходила от человека, который настолько не сомневался во всех своих поступках, что все невольно задавали себе вопрос: кто или что, обладающее огромной властью, стоит за этим человеком, что он настолько в себе уверен? Майор тоже почувствовал себя немного не в своей тарелке. Его интересовали не только причина визита Мобрея, но и, чем он может завершиться? Он говорил себе, что между ними может возникнуть обычный словесный поединок. Но кто кого одолеет? И о чем пойдет речь?
— Господин майор, — как можно церемоннее начал Мобрей, — я вас нижайше приветствую.
— И я, в свою очередь, прошу рассчитывать на мою искреннюю преданность, шевалье, — ответил Рулз. — Пожалуйста, в кресло. Я с огромным вниманием выслушаю причину, которая привела вас сюда, что делает мне немалую честь и доставляет огромную радость.
Мобрей поднял руку, желая тем самым прервать этот поток заведомо лживых слов, и сел в одно из предложенных ему красных бархатных кресел. Затем он вытянул и скрестил ноги и произнес:
— Вчера мы в замке узнали, что в гавань вошла «Дева из порта удачи». Мадам дю Парке решила, что капитан Байярдель вернулся, но подумала, что уже слишком поздно посылать за ним. Меня она попросила, потому что слишком устала…
Он развел в стороны руки и, как бы в поисках сочувствия, добавил:
— Ее недавний траур и все эти заботы так на нее подействовали, впрочем, вы должны это понимать… и она пожелала, чтобы я пришел к вам в качестве ее посланника: узнать новости о Байярделе.
