Синтия Хэррод-Иглз - Шевалье
Диана, со своей стороны, не ожидала, что графиня так красива и так человечна. Семидесятилетняя женщина находилась для Дианы за пределами понимания, а потому должна быть для нее чужой и трудной в общении. Но она увидела женщину, подобную себе, гордую и с чувством собственного достоинства. Они разглядывали друг друга с искренним интересом, с которым одна признанная красавица рассматривает другую.
– Вы пришли, я полагаю, по поручению, касающемуся моего сына Чарльза, – начала Аннунсиата. – Простите за то, что не соблюдаю весь необходимый этикет, но если речь идет о жизни моего сына, нельзя терять ни минуты. У вас есть новости или какой-нибудь план?
– Благодарю вас за искренность, мадам. Я, в свою очередь, тоже буду откровенна. Я люблю вашего сына и хочу ему помочь бежать из Тауэра. Он не должен умереть, мадам, в этом я убеждена.
– Однако вы отвергли его, – заметила Аннунсиата.
Она хотела знать, можно ли верить этой молодой женщине. Диана выпрямилась во весь рост.
– Я певица, мадам. Лучшая певица в Венеции, а значит и во всей Италии. Меня знают как Божественную Диану. От этой чести я не откажусь даже ради Карелли, которого люблю. Я больше никогда никого не полюблю. Но я могу любить, оставаясь свободной. Вы можете это понять?
Аннунсиата поняла ее. Это была женщина, которой она могла доверять.
– Вы говорите о побеге, я тоже об этом думала. Сейчас нет никакой надежды на отмену смертного приговора. До сих пор у меня был только один план. Я собиралась пронести напильник в его камеру и веревку. Ночью он должен был выбраться.
– Я прошу простить меня, мадам, но мне кажется, что мой план лучше. Но он потребует вашей помощи, – прервала ее Диана.
Ее глаза горели воодушевлением. Аннунсиата указала на стул.
– Пожалуйста, сядьте и расскажите мне о нем.
* * *Аннунсиата, Диана, Алессандра и две служанки, Хлорис и Катерина, явились в Тауэр для встречи с Карелли вечером двадцать первого. Аннунсиата сомневалась, нужно ли вовлекать в заговор Алессандру, но Диана сказала, что на нее можно положиться, так как, выполняя всю жизнь поручения Дианы, она стала быстрой и послушной, и ей нет надобности объяснять детали заговора, что даже к лучшему. Аннунсиата оделась официально и сообразно своему возрасту. Она была хорошо укутана и вдобавок одела толстый плащ, который, как она упомянула, необходим ей, чтобы держать в тепле ее «старые кости». Хорошо, что она и раньше жаловалась охране на холод и сырость Тауэра, потому что плащ много скрывал. Очень хорошо, что графиня была изящной, так как она умудрилась одеть два комплекта одежды и при этом не выглядела громоздкой.
Алессандра и две служанки болтали с охраной, пока Аннунсиата и Диана оставались в камере с Карелли. По указанию Дианы все три женщины приходили и уходили в камеру несколько раз, чтобы охрана перестала обращать на них внимание. Тем временем Аннунсиата с трудом уговаривала Карелли бежать.
– Будет нечестно вовлекать в такое дело Диану. Это может оказаться опасным для нее, – возражал он.
Аннунсиата начала раздражаться.
– Ради Бога, Карелли, разве тебе не дорога жизнь? Неужели ты хочешь умереть ради удовольствия курфюрста? Зачем позволять ему казнить тебя за то, в чем ты невиновен? Диана согласилась сама, и ей не грозит опасность – иммунитет венецианского посла защитит ее, даже если кто-нибудь и заподозрит ее, в чем я очень сомневаюсь. Ты не должен умереть. Неужели ты хочешь разбить ее сердце и мое?
Потребовались уговоры Дианы, чтобы убедить его, а потом им надо было действовать быстро. Улучив момент, Диана выглянула в проход и велела Катерине бежать вниз к карете с сообщением для кучера. Девушка скрылась, а моментом позже, по кивку Дианы Алессандра выскользнула незаметно для стражи, которая болтала с Хлорис. Стража у дверей внизу пропустила ее без вопросов. Тем временем Аннунсиата сняла с себя верхний комплект одежды и дала его Карелли вместе с темным париком, который пронесла в обычной корзине для еды. Диана загримировала его, утемнив брови, побелив лицо, накрасив красной помадой губы и положив румяна на щеки. Затем на него надели плащ, натянув капюшон на парик.
Диана осмотрела его еще раз и позвала Хлорис.
– Подойди сюда немедленно. Твоей хозяйке плохо.
– Что случилось, госпожа? – спросил один из стражников.
Диана холодно взглянула на него.
– В чем дело? Это же ясно. Мать прощается с сыном, которого скоро казнят – чего же вы хотите? Она в полуобмороке от горя. Хлорис, проведи свою несчастную госпожу в экипаж. Ей лучше не мучить себя долгим визитом. Она ведь уже пожилая женщина.
– Хорошо, мадам, – сказала Хлорис с озабоченным видом.
Стражник, добрый человек, дернул за рукав своего товарища и оттащил его, дав женщинам возможность побыть одним. Через минуту из камеры вышла Хлорис, поддерживая одетую в плащ сгорбленную фигуру, рыдающую в платок, который она держала у лица. Стража с сочувствием отступила и дала им возможность пройти.
Диана распорядилась:
– Отвези ее прямо домой, Хлорис и пошли экипаж назад за мной и Алессандрой. Я навещу вас позже вечером, ваша светлость, чтобы узнать, как вы себя чувствуете.
Более получаса за запертой дверью камеры Диана вела разговор с Карелии, из которого стража могла подслушать только пару слов, чего было недостаточно, чтобы определить, сколько людей говорило. Затем она вышла в сопровождении Аннунсиаты, одетой в такое же платье, как и Алессандра. Ее лицо также скрывал капюшон. Ее стройность опять помогла, так как делала ее внешне довольно молодой, а поскольку лица не было видно, то можно было легко ошибиться.
Стража отступила назад, и Аннунсиата прошла вниз по лестнице. Диана задержалась.
– Его светлость сейчас молится. Он в большом отчаянии. Я была бы благодарна, если бы вы не тревожили его как можно дольше.
– Конечно, госпожа. Мы понимаем. Бедный господин. Это ужасно, не правда ли? – ответили стражники.
Они любили Карелли, который относился к ним ласково и любезно, и Диана спустилась по лестнице, весьма сочувствуя страже, но надеясь, что их не накажут очень строго за ротозейство.
* * *В доме Челмсфордов за закрытыми ставнями проходила радостная встреча. Карелли и Морис молча крепко обнялись со слезами на глазах. Карелли расцеловал мать и так сжал руку Дианы, что почти причинил ей боль. Но времени на задержку не было.
– Сюда явятся сразу же, как только обнаружат твое исчезновение, – сказала Аннунсиата. – Ты должен уехать сегодня ночью.
– А что будет с вами? – спросил Карелли, переводя взгляд с матери на Диану. – Они узнают, что это вы организовали побег.
– Я скажу, что ничего об этом не знаю, – сказала Аннунсиата. – Стражники видели, как я уходила на руках у Хлорис в глубоком отчаянии. А ты бежал после, переодетый Алессандрой. В подготовке побега участвовали Диана и Алессандра.
