Вера Космолинская - Коронованный лев
Так что я превратил наш сад в небольшой полигон, велев принести то, что могло бы сойти за мишени — старые мешки, натянутые на наспех сооруженные рамы с пометками, сделанными известью, и расставить их за розовыми кустами.
— Жозеф, — окликнул я нашего привратника, долговязого парня, стрелявшего очень старательно, высунув язык и серьезно рискуя откусить его себе при отдаче. Он все время попадал чуть не на метр выше мишени, растерзав стоявшую неподалеку злосчастную яблоню. — Ты же видишь, куда улетают пули, целься ниже.
— Но я целюсь в самую середку! — возразил тот с озабоченным видом.
Я подошел к нему и опустил аркебузу так, что ее дуло теперь смотрело чуть не в землю у основания мишени.
— Стреляй.
Мешок дернулся, рама покачнулась, и когда все успокоилось, все со священным трепетом вытаращились на появившуюся в мешке дыру именно в том месте, которое было помечено известью.
— А если вдруг вам доведется стрелять в человека, — прибавил я, — не цельтесь в голову, скорее всего не попадете, цельтесь ниже, хоть в колено, тогда, может быть, попадете в живот, ну а будете целиться в живот, может быть, угодите и в голову.
— А во что ж еще стрелять-то, как не в человеков? — бесхитростно удивился Жозеф.
— Гм… ладно, пойдем дальше.
Огнестрельное оружие отложили в сторону и взялись за палки, а кто и за шпаги, как Мишель с Антуаном. И разыграли несколько довольно «подлых» приемов на выбивание оружия из рук противника и некоторые хитрые, но, в общем-то, простые финты. Достаточно было нескольких эффективных трюков, все равно некогда было подводить какую-то общую базу, и не только потому, что у нас оставалось мало времени, а еще и потому, что у всех было еще полно других дел и обязанностей. Но все-таки и мою блажь никто не обсуждал — зачем все это нужно. Кому-то это просто понравилось, кто-то решил, наверное, что я слишком серьезно отношусь к грядущей фламандской кампании и вообще по какой-то причине скучаю, или что-нибудь еще, довольно безобидное. Тем более что гонять я никого сильно не гонял, так, слегка поднатаскивал, в меру возможностей и даже предрасположенностей. Но разумеется, и Антуан и Мишель понимали, что дело тут не совсем чисто, но если Антуан и решил обо всем справляться, если, конечно, решится на это, у отца, то Мишель все же, после нескольких вопросительных взглядов, спросил:
— Вы думаете, сударь, этого будет достаточно?
— Нет, Мишель, не думаю. Но может пригодится.
— Похоже на обычное ароматное масло, — сказала Изабелла, глядя на просвет на флакончик, который удерживала указательным и большим пальцем за верхушку и донышко. Свет, падающий из окна, и ее превращал в какое-то полупрозрачное сияющее существо. — Светлое, прозрачное, с янтарным оттенком.
— Пожалуй, более молочное, — решил я.
— Но бывает же и такой янтарь, — возразила Изабелла. И я призадумался над тем, что же вообще означает словосочетание «янтарный оттенок». Разных оттенков и даже цветов янтаря я и сам помнил предостаточно. — А может быть, это и есть просто ароматное масло?
— Может быть, не спорю, — я пожал плечами.
— Только у Рауля была какая-то странная реакция на этот запах?
— Только у него.
— Хм, — тихо проговорила Изабелла, будто разговаривая сама с собой. — Но это определенно не что-то, что обычно используют на церковных службах. Хотя и там ведь — трудно сказать, что весь этот дым совсем не оказывает на человека влияния. Даже обычный ладан — антидепрессант, а в больших количествах и галлюциноген. Но влияние оказывает все подряд, вопрос — с какой силой.
— Дым вообще такая штука…
Изабелла рассеянно кивнула:
— Продукты горения, углекислый газ — уже само по себе «хорошо», ничего не скажешь. Значит, говоришь, весь дом пропах этим запахом, но ничего особенного никто из вас кроме Рауля не почувствовал?
— Нет. Разве что немного голова кружилась, но такое бывает и от обычных духов. А у некоторых на них просто аллергия.
Изабелла сняла пробку и осторожно потянула носом воздух.
— Что-то сладкое, вроде ванили, но не ваниль.
Она вдохнула еще раз, задумчиво наклонив голову, и пожала плечами.
— Понятия не имею, на что это похоже. Ты случайно не знаешь, как пахнет марихуана?
— Э… нет, как-то так и не сподобился…
— Ну, я просто подумала, что на юридическом…
— Нет, извини, не пробовали.
— Ну, ведь некоторые знают, хотя и не пробовали, — засмеялась Изабелла.
— Знаю, что упущение — мне тоже как-то не раз говорили: «вот это тот самый запах!» Только я никогда не мог сообразить, какой именно. Может быть, поискать в саду и поджечь для сравнения?
Изабелла вздохнула.
— Думаю, не стоит, и не уверена, что она растет у нас в саду. А вот Рауль наверняка бы узнал, будь это тот самый запах.
— Почему это ты так думаешь?
— Журналисты… — пожала плечами Изабелла.
— Одно точно, — сказал я, подумав о том, что именно растет у нас в саду, — на розовое масло это нечто не тянет.
— Не тянет, — согласилась Изабелла. — А может, его на вкус попробовать?
— Не надо. Готье вчера чуть не попробовал, но Рауль его остановил. Хоть и не смог толком объяснить почему, но был уверен, что это опасно. Все-таки, он был слишком обеспокоен, чтобы ему не верить.
— А если попробовать не на себе, а на каком-нибудь животном?
— Мм… На Дианиной канарейке?
— Ну, не знаю, может, спросить у прислуги, нет ли у них живой мыши в мышеловке. Может, ничего плохого с ней и не случится…
— А если даже и случится, мыши в мышеловке терять нечего, — кивнул я и отправился на поиски того, кто мог бы нам помочь добыть приличную мышь.
Мышь в итоге отыскалась — средней упитанности, Мишель, и сам знавший толк в экспериментах, принес ее в высоком горшке, где зверушка то сидела нахохлившись, будто дуясь на пресловутую крупу, то «мыла» лапками стенки, пытаясь выбраться, и подпрыгивала, помогая себе хвостом.
— Невинная жертва во имя науки, — торжественно объявил я, вручая горшок Изабелле. Она бережно поставила его на стол и заглянула внутрь.
— Подойдет, — одобрила она, открыла флакончик, капнула из него пару капель на печенье и бросила печенье в горшок.
Мышь недоверчиво метнулась в сторонку, потом принюхалась — тонкие усики взволнованно колыхались. Мышь отчетливо чихнула и отвернулась, ожесточенно потерла усики, умываясь, снова потянулась к печенью, снова чихнула, снова умылась, снова потянулась и, все так же тихо чихая, жадно ухватила кусочек.
— Ты смотри-ка, а ей нравится! — пробормотала Изабелла. — Не похоже, что это яд.
