Уилбур Смит - Божество пустыни

– Гуи мой мужчина. Отныне и навсегда – куда он, туда и я. А вино, которое я пью, он разделит со мной.

Я гордился ею.

Я осмотрел храм и увидел, что воительницы из царской охраны разбежались. Я подумал, что с ними сбежали и все знатные минойцы, но потом увидел, что рядом с Зарасом и Техути стоит Торан, обнимая Локсис.

– Пойдешь с нами, старый друг? – спросил я его, и он помолчал, прежде чем ответить.

– Здесь сегодня погибла Минойская империя. Ей уже никогда не подняться. Это было предсказано пятьсот лет назад. – Лицо у него было мрачное, но спустя несколько мгновений он продолжил: – Я потерял родину. Но Египет потерял самого могучего союзника в борьбе с гиксосским бичом. – Он вздохнул. – Мы с Локсис отправимся с тобой Фивы, которые станут нашей новой родиной.

– Боюсь спрашивать вас, Зарас и Техути, – сказал я, поворачиваясь к ним. И не удивился, когда от имени обоих ответила Техути.

– Дорогой Таита, я люблю тебя и Египет, но Зараса я люблю больше, – просто сказала она. – Если я вернусь с тобой в Фивы, брат захочет отдать меня безумному царю какой-нибудь другой варварской земли. Я исполнила свой долг перед фараоном и своей страной. Теперь я хочу быть свободной и до конца своих дней жить с человеком, которого люблю. – Она взяла Зараса за руку. – Мы уйдем вместе с Гуи и Бекатой и найдем новый дом в северных землях за Ионическим морем.

– Я бы хотел пойти с вами, но не могу, – сказал я ей. – Мой долг – быть с фараоном в Фивах. Я кажу ему, что вы с Бекатой погибли, и он не станет вас искать.

– Спасибо, дорогой Таита, – сказала она и, помявшись, добавила: – Может, однажды, когда боги будут добры, ты снова найдешь нас?

– Может быть, – согласился я.

– Я назову своего первого сына твоим именем, – пообещала она, и я отвернулся, чтобы скрыть слезы.

Потом поднялся по опустевшим ярусам каменных скамей. И подошел к отверстию в стене пещеры, где моя стрела пронзила тело Миноса.

Я стоял на краю пропасти и смотрел туда, где шестьюстами локтями ниже лежал он, раскинув руки и ноги, в луже собственной запекшейся крови. Моя стрела торчала из его спины. Шлем по-прежнему скрывал голову, я ничего не видел в темных ямах-глазницах, словно бы уставившихся на меня.

– Кем ты был? – вслух спросил я; впрочем, говорил я тихо. – Человеком или чудовищем, демоном или богом? – Я покачал головой. – Лучше мне никогда не узнать ответа на этот вопрос.

У моих ног лежало тело Пасифаи, матери Миноса. Я поднял его и сбросил с утеса. Взглянув вниз, я увидел, что они лежат вместе; их руки и ноги непристойно переплелись, как у любовников, а не как у матери и сына.

Я повернулся и пошел на арену, где ждали мои девочки. Мы все вышли из храма и через лабиринт прошли туда, где в лесу ждали лошади. Сели верхом и в последний раз поехали вместе, как одна семья. Поднялись на гору Ида, остановились на отроге и оглянулись на Кносский залив.

Гора Кроноса исчезла, словно ушла в глубины океана. Только бурные волны кипящего моря обозначали место ее погребения.

Потом мы посмотрели вперед, туда, где когда-то был порт Кримад, и увидели, что все шесть галер нашей флотилии пережили волну и стоят на якоре у берега. Ждали нас.

Все вокруг меня радовались, все нетерпеливо гнали лошадей вниз по тропе через лес. Ехали парами: Торан с Локсис, Гуи обнимал Бекату, смягчая толчки, а Техути скакала сзади и призывала Зараса поторапливаться.

Я немного отстал и отпустил их.

– Пусть наши раздельные путешествия, начавшись здесь, для всех их завершаться в чертогах Счастья, – прошептал я, но радость за них смешивалась с печалью о себе: бедный одинокий Таита. И тут я услышал голос, который мог быть только шепотом вечернего ветра в вершинах деревьев:

– Ты никогда не будешь одинок, Таита, ведь благородное сердце – магнит, который притягивает к себе любовь.

Я удивленно огляделся, и мне показалось, что я вижу, она в плаще и капюшоне идет ко мне по лесу. Но уже темнело, и я мог ошибиться.

Примечания

1

Древнеегипетская мера веса, 212,5 грамма.