Жизнь на гранях миров - Елена Черкашина
Когда поднялись к пятому озеру, оказалось, что ловушки нет и женщина, действительно, ощущала схватки. Игорь дал ей лекарство и часа полтора сидел, следя за её состоянием. Наконец, ей стало лучше, и она даже попыталась встать.
– Ни в коем случае, – запретил врач, – только лежать, и обратно ехать в повозке.
Он долго инструктировал крестьянина, как правильно обращаться с женой, чтобы не вызвать преждевременные роды, затем оставил лекарства и, в сопровождении воинов, начал спускаться. Где-то внутри чувствовал напряжение и думал о том, что сейчас он наиболее уязвим. Кто угодно мог скрываться среди огромной массы людей, приехавших к озёрам. Но безмятежная красота вокруг успокаивала нервы. Войдя в лагерь, Игорь уединился в палатке и лёг спать.
Лишь на третью ночь появился Ангел. Высокий, с прекрасным ликом, он восхитил Игоря той нежностью, которая изливалась из его глаз на людей. «Духовное благородство, – думал врач, – выше которого и быть не может. Оставить свой тончайший мир и спуститься к нам, чтобы порадовать, освятить воду, а через воду – тела. Позволить нашей природе сделаться тоньше и этим приблизить нас к себе…»
Остаток ночи после того, как Ангел растворился, Игорь пребывал в необыкновенном расположении духа. Всё в нём пело, мир казался необычайным, окрашенным в небывалые тона. А потому он не заметил, как солдаты охраны, охваченные всеобщим ликованием, побежали вниз. Все, кроме одного: он стоял неподалёку и с тоской смотрел на воду. Но не двинулся с места, а потому и получил удар в спину: короткий, страшный удар ножом. Игорь повернул голову и увидел, как воин падает, но не успел закричать: мир внезапно накрыла тьма…
«Жив», – сказал сам себе, когда очнулся. Голова гудела, и хотелось ощупать её, но связанные сзади руки не позволяли этого сделать. «В этот раз вы гораздо осмотрительнее», – подумал о дикарях. Огляделся. Место, куда его привезли, было похоже на крепко сбитый сарай, в котором раньше держали животных. «Почище ничего не нашли?» Посмотрел вверх. Свет дня пробивался сквозь широкие щели в крыше. «Значит, уже утро. Сколько я здесь? Обморок не тянется слишком долго, скорее всего, не более трёх часов». Он попытался освободить руки, но не смог, и остался в той позе, в которой очнулся, лишь удобнее уложил ноющую голову. Себя не утешал, не призывал к спокойствию, просто лежал.
Спустя какое-то время дверь распахнулась, и его выволокли наружу. Там, среди скал в узкой низине, расположился маленький разбойничий лагерь: с десяток палаток, временные дощатые строения, загон для овец. Жители собрались и стояли тесной толпой, оживлённо переговариваясь. «На меня посмотреть, – заключил Игорь. – Показательная казнь!»
Он ещё не понимал, что всё происходит в реальности и не с кем-то другим, а именно с ним: постоянная привычка на всё смотреть со стороны мешала ему сейчас осознать серьёзность происходящего.
Человек с тростью стоял впереди. Взгляд, тяжёлый, пронизывающий, впился в Игоря. Наконец, он разжал губы:
– Так значит, лечить наших людей ты не захотел…
Игорь мог бы ответить, но счёл благоразумным промолчать. Он узнал дикаря, которого оперировал несколько месяцев назад. «Ты остался в живых: ну конечно, принимать участие в битве не мог, а потому, скорее всего, покинул город перед этим…»
Главарь подошел ближе.
– После того, как ты исчез, – слегка задыхаясь, начал он, – к нам пришли солдаты, много солдат, целая армия! Ты рассказал им, конечно!
Врач молчал.
– Я видел много боёв, но такого – никогда! – продолжал старик. – В нём погибли все наши воины! Я потерял сына, а каждый из этих людей, – он указал на толпу, – либо всех сыновей, либо мужа, либо брата…
– Ты хочешь, чтобы я оправдывался? – перебил его Игорь. – С какой стати? Потому что ты выбрал путь убийства и разбоя? Или ты не знаешь, что взявший меч от меча и погибнет?
«Зачем я говорю это? Разве меня здесь поймут?» – пытался остановить он себя, но не мог.
– Ты сам погубил своего сына, когда научил грабить и убивать. Вас был целый город, вы что, не могли жить мирно? Ведь у каждого была какая-то профессия.
– Замолчи! – крикнул старик. Он горел, губы дрожали, а рука, опиравшаяся на трость, затряслась. – Ненавижу тебя! – зашипел он, подойдя и вцепившись в Игоря.
Врач, сделав резкое движение, вырвался. Толпа взволновалась.
– Убей его! – слышались крики. – Убей! Раскромсай его!!!
Старик оглянулся на соплеменников, в глазах зажглось что-то нечеловеческое…
– Нет! – резко выкрикнул он и стукнул тростью о землю. – Пусть мучается за каждого из нас! Руки! Развязать ему руки!
Несколько воинов бросились к Игорю и, вцепившись в плечи, сняли путы. Старик придвинулся ближе:
– Покажи!
Не понимая, в чём дело, Игорь протянул раскрытые ладони.
– Он врач! – усмехнулся старик. – А без рук он – никто! Отрубить ему руки!
Игорь похолодел. Реальность, до этой минуты казавшаяся спектаклем, вдруг остро хлестнула действительностью. «Я истеку кровью прежде, чем меня успеют перенести», – мгновенно подумал он.
– Эти руки спасли тебе жизнь! Ты бы умер от сепсиса! – бросил он в лицо старику, но тот лишь рассмеялся. – Прекрати это, – сказал врач тише, – я останусь и буду лечить твоих людей, – в эту минуту он подумал о Свете и детях.
Но главарь уже отвернулся. Откуда-то сбоку прикатили обрубок полена, Игоря бросили на колени и, крепко держа, заставили вытянуть руки. Секунда, другая… «Успокойся, – сказал он себе, – боль – это не самое страшное…» И отвернул голову, чтобы не видеть…
Но в эту минуту какая-то женщина вырвалась из толпы и голосом Светы крикнула:
– Нет!!!
Игорь вздрогнул всем телом.
– Нет!!! – она упала рядом, отталкивая воинов. – Не смейте прикасаться к нему! – обняла, заплакала. – Это – мой муж!
Толпа онемела. Только старик, придвинувшись ближе, склонился над ними.
– Кто?! – переспросил.
– Мой муж! – Света высоко подняла голову.
– Девочка, что ты наделала… – тихо сказал Игорь.
– Это правда? – главарь смотрел в лицо врача.
Тот не ответил, но боль, застывшая в глазах, выдала его.
– Убейте её!
В одно мгновение Игорь оказался на ногах, оттолкнул всех и схватил Свету. Но бежать было некуда: толпа сомкнулась. И тогда он обнял её, крепко, очень крепко, и закрыл собой. Но её оторвали, и один из воинов легко, играючи, поднял меч. Она лишь вскрикнула негромко – и осела
