Глин Айлиф - Царь Итаки
— Хороший мальчик, — сказал ему Эперит, понимая, что предлагает парень. Если им удастся каким-то образом не дать доставить вино во дворец, возможно, тафиане поднимут восстание и сделают за них работу.
— Есть кое-что еще, господин, — сказал пастух. — Именно поэтому я последовал за вами. Тафиане находятся и в лесу. Они недавно вышли из города и направились на вершину горы. Я думал, что там, наверное, был Одиссей.
— Борода Зевса! — воскликнул Галитерс. — Они обнаружат лагерь! Пошли, мы не можем терять ни мгновения!
Глава 28
Тафианское вино
Они побежали назад мимо деревьев, не беспокоясь о том, заметят их из города внизу или нет. Теперь все зависело оттого, успеют ли они добраться до лагеря раньше тафиан. Если люди Политерса захватят спартанцев врасплох, то их перережут. Одним ударом Одиссей потеряет половину своих воинов, а также и расчет на неожиданность, который был столь важен для успеха его плана.
Тренировки, проводившиеся Галитерсом в Спарте, помогли итакийцам набрать хорошую форму, и они могли бежать весь день, только доспехи и оружие снижали темп. Тяжелые мечи и копья высасывали силу из их тел, когда воины взбирались по крутым склонам. Из-за этого они продвигались медленнее, чем хотели бы, и ругались себе под нос, а при приближении к месту расположения лагеря замедлили темп и вообще перешли на осторожный шаг.
Лагерь разбили в ложбине, окруженной деревьями и кустами. Его могли разглядеть только те, кто стоял на самой вершине горы. Подходы к ложбине скрывались растительностью, и поэтому отряд смог подойти достаточно близко до того, как Галитерс подал знак остановиться. Эперит находился с ним во главе строя и, оставив других среди камней, они поползли к зарослям кустов, чтобы получше рассмотреть происходящее.
— Я слышу голоса, — прошептал Галитерс.
— Да, и вон в тех кустах находится вооруженный человек. Видишь его?
— Мои старые глаза видят не так хорошо, как раньше. Наверное, это часовой. Но спартанец или тафианин?
— Ни тот, ни другой, — ответил Эперит. — Это итакиец.
— Значит, Одиссей нас обогнал, — сделал вывод Галитерс и поднялся на ноги. Он поднял копье над головой, чтобы привлечь внимание дозорного, затем вышел на открытое место.
Эперит махнул остальным, чтобы следовали за ними. Им навстречу вышел воин с мрачным видом.
— Лучше сходите и взгляните сами, — сказал он, показывая на лагерь.
Юноша почувствовал тяжесть в низу живота, словно проглотил камень. Галитерс встретился с ним взглядом, выдававшим его собственные опасения. С неохотой раздвигая деревья, они спустились вниз в ложбину. Другие последовали за вожаками, Аркесий сопровождал отряд.
Их взору представилось ужасное зрелище. Тела спартанцев лежали везде, перемешиваясь с доспехами и сломанным оружием. Во многих местах пыль была залита кровью, причем не только там, где упали спартанцы. Это означало, что они убили, нескольких тафиан до того, как сами пали, побежденные численным превосходством. Одиссей и другие итакийцы мрачно смотрели на многочисленные трупы. При виде Галитерса и его группы их настроение заметно улучшилось. Они радовались, что, по крайней мере, эти товарищи остались живы. Но никто никого не приветствовал.
— Мальчик-пастух сообщил нам, что на горе находятся тафиане, — сказал Эперит, показывая на Аркесия. — Но как вы поняли, что нужно так быстро вернуться?
Одиссей в отчаянии покачал головой.
— Мы перешли дорогу между Итакой и гаванью, надеясь подняться на гору к северо-западу от города. Оттуда мы увидели корабль, выходивший из залива в проливы. Это был один из спартанских кораблей, которые доставили нас сюда.
Галитерс сплюнул в пыль.
— Значит, предательство, — сделал вывод он.
— Они продали нас и своих соотечественников за несколько кусков серебра. Догадываюсь, что Политерс отправил большой отряд удерживать перешеек между двумя частями Итаки, а какой-то злобный бог привел их прямо к нашему лагерю.
— Так что мы будем теперь делать? — спросил Галитерс. — Нам нельзя здесь оставаться. Политерс наверняка пришлет сюда еще один отряд, он может сделать это в любое время. Капитан корабля должен был сообщить, сколько высадилось человек, поэтому он знает: нас осталось совсем немного. По крайней мере, тиран захочет взглянуть на тела, чтобы проверить, есть ли среди них ты, Одиссей.
— Нам нужно найти какое-то судно, чтобы вернуться на материк, — с подавленным видом сказал Ментор. — Я не вижу никакого другого варианта. Даже если спартанцы и убили столько же человек, сколько потеряли, Эвмаю все равно потребуется нанять семьдесят верных итакийцев, чтобы мы сравнялись с тафианами количественно. Но даже и тогда у Политерса будет преимущество — высокие, хорошие охраняемые стены и лучше оснащенные воины. К тому же, мы утратили наше преимущество — появление больше не будет неожиданным. Борьба за возвращение нашей родины всегда представлялась сложной, а теперь это стало вообще невозможным.
— Ничто из этого больше не имеет значения, — сказал Одиссей. — Смотрите.
Он показал на один из трупов спартанцев. У мужчины были короткие черные волосы и борода, он лежал с закрытыми глазами, словно спал. Из живота торчала стрела, вокруг нее растеклось темно-малиновое пятно. Эперит его не узнал, и не знал он и имени этого человека.
— И что? — спросил он. — Кто это такой?
— Один из тех, кого Диокл назначил охранять Пенелопу. Второй лежит вон там. Они должны были находиться в усадьбе вместе с ней. Но они лежат здесь, а это означает, что Пенелопа убедила их последовать за нами. Вы же слышали, как она говорила, что отправится за мой. Она именно так и сделала.
— Значит, ее забрали тафине? — спросил Галитерс.
— Не сомневаюсь в этом. А значит, у меня нет выбора. Если среди вас найдутся те, кто последует за мной, то я собираюсь атаковать сегодня ночью.
Галитерс был мрачен. Отвечал он напряженным голосом и кратко:
— Каждый из присутствующих здесь воинов атакует вместе с тобой. Этот остров — их дом. Здесь у нас у всех жены и дети, за которых стоит бороться. Единственный, про кого я не могу это сказать — Эперит. Я стал уважать тебя за то время, которое мы провели вместе, — сказал он, поворачиваясь к юноше. — И я готов доверить тебе свою жизнь. Но ты провел на Итаке всего несколько ночей, и я не перестану тебя уважать, если ты вернешься на материк и продолжишь искать счастье там.
— Да, — согласился Одиссей. — Я обязан тебе жизнью, Эперит, а ты обязан мне. Но я не могу просить тебя пожертвовать жизнью ради острова, о котором ты ничего не знаешь.
