Сергей Жук - За Уральским Камнем
— Да нет, по теплу дело было! Может, по рудному делу промышлял, — несколько удивился сам Дубенский.
Молчавший до сих пор Тимофей вдруг удивленно взглянул на Петра.
— Молви, ежели что сказать хочешь, — кивнул тот.
— Надо расспросить Турай-ад-Дина! Сей ученый муж в Самарканде пользовался большим уважением. Мне всегда казалось, что не существует наук, которые бы он не изучил, — улыбнувшись, произнес Тимофей.
Было уже поздно, и братья стали собираться к себе. Перед уходом Петр молвил:
— Андрей Ануфриевич, ты уж сведай, только скрытно, где литвин промышлял и смерть принял.
3
Турай-ад-Дин с первого дня встречи проникся к Петру крайним уважением. Князь Петр-Джан был для него посланник Аллаха, и спасение Тимофея не должно быть единичным чудом. В последнее время, особенно когда принимал муки в той безумной скачке по Киргизским степям, он обратился к Аллаху с вопросом:
«Ради чего Аллах посылает столь тяжелые испытание своему ученику? Ради чего принудил имама покинуть богословенный город Самарканд? Ради чего гонит верного своего послушника по этим бесконечным варварским землям, где опасности преследуют всюду?»
Теперь он ждал ответа от князя Петра, посланника великого Аллаха, именно он объявит его повеление.
Когда братья вернулись от воеводы Дубенского, они застали своих наставников за жарким ученым спором. Турай-ад-Дин, восседая на сундуке, застеленным овчиной, приводя огромное количество исторических примеров, распекал последнее новшество Вульфа. Тот неосторожно поделился мыслями провести эксперименты по составу начинки греческих стрел, добавив туда древесных смол. Практик Вульф, засыпанный аргументами и примерами из истории, в растерянности молчал. Но, главное, он не мог понять: поддерживает имам его новшество или нет?
— В тринадцатом веке император Хубилай завоевал Золотую империю чжурчжэней, в его пользовании оказались образцы лучших катапульт и бомб, начиненных порохом. А за двести лет до этого, во времена Сунской династии, Фэн И-шен и Юэ И-фон применяли зажигательные стрелы, в которых закладывался медленно горящий порох. Там тоже применяли смолы, но качество угля играло не менее важную роль, а вот метание крупных зарядов в Индии во времена Великих Моголов осталось за пушками, стреляющими дымным порохом.
Появление братьев остановило пространные теоретические речи Турай-ад-Дина. Он замолчал на полуслове, видимо, сам еще не определившись с выводами своей версии о применении смол. Этим воспользовались братья. Первым заговорил Тимофей.
— Турай-ака! Вульф дослушает твое мудрое мнение в следующий раз, а сейчас у князя Петра есть к тебе вопросы, постарайся отвечать кратко и понятно!
— У князя Петра ко мне вопросы? — неожиданно для всех растерялся имам. — Твой покорный слуга внимательно слушает господина и готов выполнить любое поручение!
Тимофей незаметно сделал знак Петру, чтобы тот не обращал внимание на странности Турай-ад-Дина.
— Уважаемый Турай-ака! — непривычно для себя начал Петр. — Тимофей сказывал, что ты изучил многие науки и у себя на родине пользуешься большим уважением как ученый муж.
— Да, это так! Я постиг законы математики и знаю движение звезд, мне известны все тайны материи и жизни, — нисколько не смущаясь, заявил имам. — Я изучил труды бенедиктинского монаха Василия, высшего адепта алхимии, который завершил работу над философским камнем.
— А рудное дело тебе знакомо?
— Сии науки просты и давно не являются для меня тайной, ибо еще юношей в горах Заравшана постигал их. Там несметные золотые копи, самые глубокие и недоступные.
— А серебряные руды тебе приходилось изучать?
— Этот металл считается в исламе священным, так как полумесяц напрямую связан с символикой серебра, и каждый арабский ученый обязан знать в совершенстве его тонкости и уметь превращать другие вещества в серебро. Да поможет мне Аллах в трудах моих! — как клятву произнес имам, но тут же добавил:
— Только князь Петр должен понимать! Что для проведывания руд кроме знаний и умения в делах этих потребуются и инструмент кузнечный, и материалы, и химические субстанции разные!
— Это будут уже мои заботы, — вдохнул Петр. — Ты только список отпиши.
— А это зависит от того, какую руду сыщем, — отвечал Турай-ад-Дин.
От природы сообразительный Петр начинал потихоньку понимать, что все не так просто, как казалось в Приказе Казанского дворца, и, возможно, во всей Сибири, а то и в Москве не сыскать этих химических субстанций, как и рудознатцев.
4
Братья теперь неразлучны, наскучались друг без друга, а как между собой схожи!? Народ только диву дается! Не зная их, не отличишь, а если захотят и начнут баловать, то и близкий человек не разберет, кто есть кто! Не зря, когда они были еще мальцами, нянька Азиза, чтобы различать хлопцев, выстригала тайком у Петруши локон волос на затылке.
Удивление вызывало и то, что братья знали друг о друге практически все, иногда даже более, чем, к примеру, Вульф о Петре или Турай-ад-Дин о Тимофее.
Больше всех появление Тимофея озадачило Дарью. Лишь она не подозревала о его существовании. Эта шустрая дивчина, хоть и не пылала особой страстью к Петру, но как товарищу и походной жене различать братьев стало необходимостью. Скоро она с помощью женского внимания и чутья без труда освоила эту науку. Но к девичьим печалям прибавилась еще одна. Петр стал совсем мало уделять ей внимания. Весь день у него дела, потом советы тайные до глубокой ночи и всегда с Тимофеем. Все мужики спали в одной комнате, а Дарье досталась отдельная светлица. Так, за делами, Петр сюда и дорогу забыл. Даже по-бабьи всплакнуть нельзя, чтобы сердце мужичье смягчить, минутки не изыщешь, всегда с Тимофеем и на людях. Словом, у Дарьи жизнь пошла интересная и волнительная, а в ее хорошенькой головке стали возникать разные коварные планы, сильно разнящиеся с законами Божьими.
Вульф приобрел в лице Тимофея еще одного воспитанника, который нуждался в нем более Петра. Именно ему по повадкам и навыкам, особенно в первое время, различать братьев не доставляло сложности. Сейчас для него основной задачей было подготовить из Тимофея отличного бойца. Тот имел хорошую подготовку в восточном стиле сабельного боя и кое-что взял из старых казацких приемов от десятника Бряги, но этого было недостаточно. Те условия, в которых они оказались, требовали для выживания высочайшего уровня мастерства фехтования и владения любым оружием. Теперь их было пятеро. Если даже Турай-ад-Дина не брать в расчет, то четыре хороших бойца — немалая сила, а при том вооружении, что было припасено у Вульфа, можно было противостоять много превосходящему по численности противнику. Пользуясь всесторонней поддержкой Петра, который был, без сомнений, их атаманом, Вульф всецело занимался воинским искусством.
