Симона Вилар - Ассасин
– Ашер был прав насчет тебя в одном: ты – хищник! И твое появление здесь, когда ты обнажил клыки и стал убивать, подтвердило, что он не ошибся. Так что же заставило тебя смириться, Тень? Ты хочешь жить? О, я знаю, что люди так поклоняются своей телесной оболочке, что забывают о свете собственной души и ее вечной жизни.
А только я могу дать этот свет. Даже для тебя, Тень. – Ашер говорил иначе.
– Ашер много лгал, чтобы держать тебя, своего ручного волка, на привязи. И что теперь ты чувствуешь к нему?
– Я хотел бы его убить.
– Только ли его? Учти, Тень, если ты будешь служить мне, для тебя не будет ничего невозможного.
– Мне нужно знать, что меня больше не предадут. Вы ведь помните, как говорил мудрый Омар Хайям: «Я думаю, что лучше одиноким быть, чем жар души кому-нибудь дарить. Бесценный дар отдав кому попало, родного встретив, не сумеешь полюбить». Однако… если я пойму, что меня поняли и признали, я буду предан до конца!
Темный капюшон Старца Горы слегка опустился, на лицо Синана легла тень.
– Не скрою, я желал бы получить твою преданность, Тень. Однако тебя изломали, озлобили. Но знай: жизнь очень коротка, и всякое земное горе порой оборачивается вечным небесным блаженством! А все, что идет от Аллаха – великого, милосердного, всемогущего, да будет Его имя почитаемо до конца времен! – не может быть неправильным. И тебе надо было пройти это испытание, чтобы понять, с кем ты.
И вдруг почти зарычал:
– Смотри мне в глаза!
Мартин внутренне собрался. Сейчас он не должен ошибиться. Малейшая промашка – и он погиб.
Он вскинул свою обритую, как у раба, голову, взгляд его кристально чистых голубых глаз был тверд, но он постарался смотреть не в неподвижные провалы очей Старца Горы, а на его густые кустистые брови. Хочет ли Синан испытать, как действует на пленника-северянина его гипноз? Опасается ли, что сам не выдержит его взгляда, как было некогда? Заметит ли имам уловку Тени? В покое, освещенном только пробегающими по углям язычками пламени, было недостаточно света, дабы этот человек – а Синан был человеком, что бы он ни внушал своим последователям, – не заметил, что пленник играет с ним в его же игру. Что противостояние их взглядов и воли – всего лишь подделка и Тень не хочет ни подчиниться самому гипнозу, ни напугать того, кто считает себя великим властителем человеческих душ.
Это длилось довольно долго, не было слышно даже их дыхания, а потом Мартин стал медленно прикрывать глаза, сидел, слегка покачиваясь, голова его откинулась, так что обнажилось горло.
Кажется, Синан был удовлетворен.
– Что ты сейчас видишь, Тень? – спросил он глухим голосом.
– Я вижу пламя, – ответил Мартин, сам толком не понимая, какого ответа ждет от него имам.
Опять наступило долгое молчание, во время которого казавшийся неподвижным и расслабленным Мартин на деле испытывал сильнейшее напряжение. Если Синан хоть что-то заподозрит, то, не раздумывая ни секунды, ударит его одним из своих кинжалов. В ловкости этого зрелого исмаилита Мартин не сомневался.
Синан вновь заговорил:
– Ты будешь покорен мне, Тень? Ты будешь! – произнес он, уже не вопрошая, а приказывая.
– Нет.
– Почему ты не хочешь повиноваться мне, если ты обучен именно служить? И ты столь долго служил Ашеру!
Мартин глухо застонал. Потом ответил:
– Ашера я любил. Я был готов умереть за него.
– Но ты для него ничто.
Мартин вновь застонал, покачнулся… Синан подался вперед, лицо его оказалось так близко, что Мартин уловил даже исходящий от него запах гашиша. Черные глаза Синана будто ощупывали его лицо, это становилось невыносимым, и мнимый гипнотизируемый, чтобы прервать это, стал лопотать по-латыни:
– Non sum qualis eram [70].
Понял ли его Старец Горы, Мартин не знал, но имам сказал:
– Мы готовы принять тебя, если ты согласишься служить.
Мартин захныкал:
– Это невозможно. Пословица гласит: «Никто не может дважды войти в одну и ту же реку».
В голосе Синана проскользнуло раздражение:
– Я выше всех мудрствований, и ни одна пословица не верна, если я считаю иначе. Но ты слишком много рассуждаешь, Тень! Человек должен быть проще. Только тогда я могу отправить его в рай.
– Аааа… – застонал Мартин. Напряжение, которое он испытывал, стало почти нестерпимым. И все же он сказал: – Ашер убеждал, что никакого рая нет. Что все это обман.
При этом он нахмурился, слова произносил невнятно и тягуче. Ему надо было донести мысль, что Ашер презирает Старца Горы. И тот произнес с тихой шипящей яростью:
– Рай есть, Тень. Ты там был.
И Мартин после небольшой паузы покорно пробормотал:
– Дааа…
И тут Синан неожиданно приказал:
– Пляши для меня!
Это явно была проверка. Мартин сидел скрестив ноги и не знал, как нужно плясать для имама, находясь в полузабытьи. И он стал совершать медленные размашистые движения руками, поводить плечами, старался блаженно улыбаться. Было ли это то, что ожидал увидеть Старец Горы?
– Довольно, – наконец произнес Синан. – Открой глаза, Тень. Ты здесь.
Мартин облегченно вздохнул, его ощущения были сродни ощущениям ныряльщика, который пробыл под водой слишком долго и теперь наконец набрал полную грудь воздуха.
– Мой господин?..
Синан резко поднялся и прошелся по комнате. Его тень достигала самого свода, прямая и бесконечная, как у истинного повелителя смертных.
– Я догадывался, что ты не веришь в мой рай, Тень, – произнес Старец Горы, но при этом не обмолвился ни словом о насмешках Ашера над его раем. Опять проверка?
Мартин молчал. Показалось ему или нет, но в негромком глухом голосе имама как будто чувствовалось облегчение. Похоже, Мартину все-таки удалось убедить прозорливого Синана, что он подвержен его чарам, и тот остался доволен, удостоверившись, что голубоглазый Тень не только повинуется его воле, но и не имеет над ним самим власти, как было раньше.
Мартин покорно склонил голову.
– Простите, господин, но Ашер бен Соломон поведал мне, что рая нет, – повторил он то, что говорил под гипнозом.
– Но рай есть! – резко повернулся к нему Старец Горы. – Я создал его! Мой рай – это красота и наслаждение. Много ли в мире подобного? О нет, в мире много простого и обыденного, но оно зачастую кажется совершенным. Возьми, к примеру, породистого скакуна – воплощение грации, силы, мощи, красоты. Но внутри только груда костей и мяса, кровь, слизь, кишки, разложение… Я же создал красоту, куда попадают избранные, где они получают отраду. Может, скажешь, что отказался бы еще раз побывать там?
