Проклятье Жеводана - Джек Гельб
Я уперся руками о колени, пока переводил сбитое дыхание. Сухие губы жадно глотали горячий воздух.
Мне показалось, что Жан собрался сделать шаг ко мне. Будучи не в силах сказать ни слова, ни попросту разогнуться, я выставил руку пред собой, прося еще пару мгновений, чтобы перевести дух.
Мой жест заставил Жана улыбнуться. Он всплеснул руками, оставаясь на своем месте.
– Дыши, дыши, – произнес Шастель, как будто бы в самом деле пытался меня успокоить. – Мы никуда не торопимся.
Я пару раз кивнул, ибо тоже не видел сейчас ни малейшего повода для спешки. Оставшийся отрезок тропы был куда более пологим, и мы прошли его уже без остановок.
По мере того как мы отдалялись от морского берега, тем жарче и суше казался мне ветер, обдувающий нас редкими порывами.
* * *
Когда я уже завидел здоровый валун, к которому были прикованы гиены, мы свернули от него. Я следовал за Жаном, не задавая лишних вопросов. Когда мы пересекли тенистую рощицу, я смутно узнал эти места, облаченные сейчас золотом щедрых южных небес.
Мы не стали спускаться в подземелье, а направились к хибаре.
Я старался не отставать от Жана, но за его широким шагом поспевать было сложно. Губы трескались от горячего воздуха, который я жадно глотал, не в силах унять эту удушающую жажду.
Где-то вокруг нас рыскали гиены, то подбегая, то вновь устремляясь прочь, по скалистым уступам, поросшим колючими сухими кустами местной флоры.
Мне было бесконечно отрадно увидеть хижину – я был на пределе. Каждый шаг под зноем казался настоящим подвигом.
Едва-едва я переступил порог хижины мясника и едва ее милосердная тень наконец укрыла мою голову, я закрыл глаза и рухнул спиной к стене ветхого жилища и сполз на пол, не будучи в силах стоять на ногах.
Но тут же я вздрогнул, придя в чувство, – Жан резко дернул цепь.
Я суетно оглядел жилище и поразился увиденному еще больше, чем в первый раз.
Прямо посреди хибарки на полу был расстелен узорчатый ковер с бахромой, прямо на земле. На нем стоял низкий столик, грубо смастеренный явно на скорую руку.
Я протер свои глаза, утомленные ярким светом, и вновь принялся разглядывать накрытую на столе роскошную посуду. Я уже видел эти кувшины, кубки и блюда, сваленные в кучу под покровом мешковины.
Сейчас они величаво поблескивали в солнечных лучах, что струились из открытых окон и двери, гордо преподнося здешние яства.
Жан стоял, держа одну руку на поясе, едва касаясь ею заткнутого пистолета. Разноглазый мясник уселся за стол по-турецки и кивнул мне, чтобы я составил ему компанию.
От мучившей меня жажды я находился на грани безумия, поэтому мне хватило короткого жеста как дозволения, чтобы прикоснуться к этим яствам.
Я жадно припал к кувшину с прохладной водой. Уняв дерущую меня изнутри жажду, я глубоко вздохнул, переводя дух.
Это щедрое угощение натолкнуло меня на пару догадок, относительно того, почему я вообще еще жив.
Сам Жан не ел, что меня, конечно, немного беспокоило, но не настолько, чтобы я отказался от трапезы.
Утолив голод, я принялся ожидать дальнейших знаков от Жана, с чем он не спешил.
– Спасибо, – произнес я.
Ответа не было. Вообще, кажется, Шастелю было не до меня – он глядел куда-то на улицу, вдаль, через открытую дверь, верно, приглядывая за своими питомцами.
– Пока отдыхай, – сказал он, даже не обернувшись на меня.
Как будто мое тело лишь и ждало того дозволения. Тяжелые веки закрывались сами собой. Я успел лишь отползти назад и прислониться спиной к стене, как меня срубило в сон.
* * *
Когда я открыл глаза, все тело мое невольно передернулось от страха. Только потом мой разум медленно пробуждался вместе со мной, вспоминая, где я нахожусь, что это за убогая хибара и самое главное – кто ее хозяин.
– Вставай, – услышал я голос Жана и инстинктивно обернулся на него.
Он стоял, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. На столе, где днем разложилось роскошное пиршество, сейчас горела лампа из красного стекла.
Свет инфернально очерчивал лицо Жана. Его сосредоточенное выражение встревожило меня, и я оглянулся на выход.
Дверь была открыта настежь.
Воздух успел достаточно остыть, чтобы прохлада мягко прикасалась к моему лицу, растерзанному палящим зноем.
Я принялся насилу подниматься. Несмотря на гнусную боль, мне было лучше – немало сил мне придала трапеза, свершившаяся накануне.
Жан перевел нелюдимый взгляд на меня, и я точно читал – разум его был занят чем-то иным, безмерно важным и далеким.
Я не знал, куда деть себя, как унять ноющую боль, и просто стоял, придерживая цепь, чтобы тяжелые звенья так мучительно не оттягивали мое истерзанное запястье.
– Пошли, – бросил Шастель, направившись к выходу мимо меня.
Я поспешил за ним.
Когда мы вышли из дома, на нас из темноты выбежали гиены, и Жан взвел руку и медленно ее опустил, унимая щенячий восторг своего зверинца.
Глаза быстро привыкли к ночному мраку. Жан брел своим широким скорым шагом безо всякой оглядки на меня.
Я пристально всматривался себе под ноги, боясь споткнуться о корягу или камень, но от моего внимания не ушла перемена в наших черномордых горбатых спутниках.
Гиены, будучи выпущены на волю, не резвились так, как это было днем. Первой моей мыслью было, что звери попросту устали с прошлой прогулки, но, приглядевшись, увидел, что твари поджимают уши и хвосты, и их осторожная походка суетливо семенила.
Вскоре мы снова стали спускаться вниз по пологому склону. По краям узкой тропки чернели кусты дикого шиповника, и сейчас растение напоминало мне морских ежей.
Я точно не знал этой тропы – я бы запомнил эти скорбные силуэты деревьев, которые застыли в неведомой мне и непонятной, но безумно живописной агонии.
От высоты и чистоты небосвода захватывало дух. Над нами открывался купол неба, о котором тоскливо мечтают астрономы на нашей хмурой северной родине. Небо было такого глубокого и непомерно сильного цвета, в который смотришь и не можешь поверить.
Я приметил несколько одиноко стоящих земляничных деревьев, которые тянули свои тела. Их стволы живописно гнулись, как будто бы от скуки, как будто их утомила эта широкая, раскрытая равнина.
Далекие рощи оливковых деревьев тянулись темно-синими зубчатыми рядочками, а уже за ними величественно восходили пологие склоны
