Русский медведь - Наталья Алексеевна Вокина

Наталья Вокина

Русский медведь

Посвящается односельчанину

Баркевичу Николаю Владимировичу

Каждый день, прослушивая новости, с гордостью и любовью смотрю на своих парней, защитников нашего Отечества. Верность долгу, самопожертвование, сила воли объединяет воинов СВО.

Недругов не научила история, а сами не могут понять, что не станет Россия на колени, не прогнётся.

Чувство свободы и независимости переходит из поколения в поколение, оно живёт внутри каждого россиянина, независимо от веры и национальности.

Невольно вспоминаются детство и отрочество, проведённые в далёком сибирском селе у подножия Саян. Это были послевоенные годы. Крепкие, отзывчивые люди, хорошо знающие друг друга, готовые прийти на помощь если с кем-то беда.

Жизнь людей шла размеренно, привычно: работа в совхозе, работа дома по хозяйству, покос, огород, заготовка дров и так далее. В свободное время ловили рыбу, охотились на дичь, заготавливали грибы и ягоды.

Когда вспоминаю свою деревеньку, то в памяти возникает один сельчанин Николай Баркевич. На первый взгляд «как все». Это был мужчина невысокого роста, подвижный, энергичный, на все руки мастер, страстный охотник. Вся его семья и отец, и братья занимались охотой. Но Николая влекли медведи. Он знал их места обитания, повадки; встреча с ними вызывала азарт, но не страх.

Во время войны отцу Николая была дана лицензия на отлов парнокопытных, в основном, коз. Со своими подручными (такими же стариками) они добывали животных, а мясо сдавали государству, всё шло на фронт.

В нашем и соседних сёлах много было мужчин охотников. Но далеко не каждый ходил на медведя. Этот невысокий, худой человек обладал недюжинной духовной силой, бесстрашием, волевой выдержкой, в стрессовых ситуациях был хладнокровен, иногда шутил, разряжая обстановку.

Николай вспоминает случай вначале войны. Наши отступали, была угроза попасть в окружение, а мы с Родионом (тоже односельчанином — крупным, сильным) сидим в окопе, снимаем фрицев по одному. Нам кричат, что пора уходить. Бросаем всё и назад, к своим. Торопимся, бежим бегом, уже слышится немецкая речь. Родион сделает один шаг, а мне надо три, но бежим вместе. А тут разлив воды, не обойти незамеченным. Что делать? Вдруг Родион приседает: «Садись на меня!». Я забираюсь ему на спину, держусь одной рукой за голову, второй держу ружья. А он бежит по воде, только плеск идет. Но под водой оказался лёд и на середине этой огромной лужи мы падаем, удивлённо смотрим друг на друга. Мокрые, замёрзшие догнали всё-таки своих. Плен не для нас. Рассказывая, смеётся, будто смерть и не шагала рядом.

Однажды по осени, охотясь на дичь, Николай заметил место, сваленного бурей дерева. Корни выдернуты из земли, нависают над ямой, а яма довольно широкая и примята. «Значит медведица облюбовала», — решил он, зимой надо наведаться сюда.

Наступила зима, пора на охоту. Запрягли в сани свою лошадь, взяли всё необходимое, главное ружья, патроны, заряженные пулями. Николай берет с собой своих братьев, младшего Анатолия и двух двоюродных.

Подъехали к заветному месту, берлога большая, пар клубится. Делается всё тихо, молча, даже торжественно. У каждого своя роль. Анатолий стоит, вскинув ружьё, в ожидании. Николай подходит ближе к берлоге, ружье еще за спиной. Один из братьев берет кол и начинает тормошить берлогу. Вдруг быстрее, чем ожидали, выскакивает медведица, с рёвом идет на охотников. Анатолий стреляет, но не наповал. Раненная, разъярённая медведица бросается на Николая и подминает его под себя. Раздаётся еще выстрел — это из берлоги выскочил годовалый медведь. Рухнул тут же. Следом выскакивают два маленьких медвежонка и забираются на неподалёку стоящую березку. А под ней человек и медведица, раненная, разъяренная, здоровой лапой пытается снять скальп. Из огромной пасти оглушительный рёв. Как-то удалось Николаю схватиться за дуло ружья, которым отбивает занесённую лапу над ним. Сам кричит ребятам: «Стреляйте!». Медведь и человек в обнимку катаются по снегу, один борясь за жизнь, другой отнимая её. Анатолий стреляет и в ужасе кричит: «Брата, брата убил!». Зверь в последнем рывке зубами впивается в плечо и всей тяжестью наваливается на охотника. Еле слышно: «Да я живой, живой». Раздели, осматривают рану, кость цела, надо кровь остановить. Анатолий снимает с себя майку, рвёт на бинты, перевязывают. Николай, пересиливая боль, посмеивается: «Поборолись, померились силами».

Дальше привычная работа: разделывают туши, укладывают аккуратно в брезентовые мешки и на сани. Ловят двух медвежат, их потом забирают, кого в цирк, кого в зоопарк.

Привычная дорога домой.

Эта сила русского духа, заложена на генетическом уровне.

Не сломить, не запугать, не победить.