Ворон - Эдгар Аллан По
There pass’d, as a shroud,
A fleecy cloud,
And I turn’d away to thee,
Proud Evening Star,
In thy glory afar,
And dearer thy beam shall be;
For joy to my heart
Is the proud part
Thou bearest in Heav’n at night,
And more I admire
Thy distant fire.
Than that colder, lowly light.
Вечерняя звезда[26]
Лето в зените,
Полночь темна.
Звезды бледнеют —
Всходит луна,
В небо выводит
Свиту планет.
Брызжет холодный
На воду свет.
Луна улыбалась,
Но мне показалась
Улыбка ее неживой,
А тучи под нею —
Трикраты мрачнее,
Чем черный покров гробовой,
Но тут я в молчанье
Увидел мерцанье
Вечерней звезды над собой.
Был луч ее дальний
Во тьме изначальной
Чуть зрим, но согрел с вышины
Он душу, которой
Так больно от взора
Бесстрастной и близкой луны.
A dream within a dream[27]
Take this kiss upon the brow!
And, in parting from you now,
Thus much let me avow —
You are not wrong, who deem
That my days have been a dream;
Yet if hope has flown away
In a night, or in a day,
In a vision, or in none,
Is it therefore the less gone?
All that we see or seem
Is but a dream within a dream.
I stand amid the roar
Of a surf-tormented shore,
And I hold within my hand
Grains of the golden sand —
How few! yet how they creep
Through my fingers to the deep,
While I weep – while I weep!
О God! can I not grasp
Them with a tighter clasp?
О God! can I not save
One from the pitiless wave?
Is all that we see or seem
But a dream within a dream?
Сон во сне
На челе твоем лобзанье
Оставляю в час прощанья —
И прими мое признанье:
Ты права, права в одном —
Жизнь моя была лишь сном;
Коль надежды свет угас —
Ночью иль в полдневный час,
Был иль мнился этот свет —
Все равно его уж нет.
Ибо всё, что зримо мне
И тебе – лишь сон во сне.
Море предо мной шумит,
Берег волнами омыт,
И полна моя рука
Золотых крупиц песка.
Их все меньше – ускользая,
Сякнут, в волнах исчезая, —
Я рыдаю, я рыдаю.
Неужели не спасти,
Зажимая их в горсти, —
И умчит все до одной
Беспощадною волной?
Иль не всё, что зримо мне
И тебе – лишь сон во сне?
Stanzas[28]
How often we forget all time, when lone
Admiring Nature’s universal throne;
Her woods – her wilds – her mountains – the intense
Reply of HERS to OUR intelligence!
1
In youth have I known one with whom the Earth
In secret communing held – as he with it,
In day light, and in beauty from his birth:
Whose fervid, flick’ring torch of life was lit
From the sun and stars, whence he had drawn forth
A passionate light – such for his spirit was fit —
And yet that spirit knew not – in the hour
Of its own fervor – what had o’er it power.
2
Perhaps it may be that my mind is wrought
To a ferver by the moon beam that hangs o’er,
But I will half believe that wild light fraught
With more of sov’reignty than ancient lore
Hath ever told – or is it of a thought
The unembodied essence, and no more
That with a quick’ning spell doth o’er us pass
As dew of the night-time, o’er the summer grass?
3
Doth o’er us pass, when, as th’ expanding eye
To the loved object – so the tear to the lid
Will start, which lately slept in apathy?
And yet it need not be – (that object) hid
From us in life – but common – which doth lie
Each hour before us – but then only bid
With a strange sound, as of a harp-string broken
T’awake us – ’Tis a symbol and a token,
4
Of what in other worlds shall be – and giv’n
In beauty by our God, to those alone
Who otherwise would fall from life and Heav’n
Drawn by their heart’s passion, and that tone,
That high tone of the spirit which hath striv’n
Tho’ not with Faith – with godliness – whose throne
With desp’rate energy ’t hath beaten down;
Wearing its own deep feeling as a crown.
Стансы
Как часто сердцу горы, чащи, воды —
Безлюдные святилища Природы —
Дают столь всеобъемлющий ответ,
Что забываем мы о беге лет!
1
Был в юности знакомец у меня,
Имевший дар общенья со вселенной;
Но, красоту ее в себе храня
И дух свой, этот факел в жизни бренной,
Воспламеняя и лучами дня,
И блеском звезд на
