24 часа (СИ) - "Arne Lati"
Постойте, какого хрена я все еще жив, и как Мишка может быть здесь, если он умер два года назад?
- ... сукин сын, тварь, как я тебя ненавижу, пидарас... - от размышлений меня отрывают истошные вопли заходящегося в истерике Мишки. И я обнять его хочу, сам еще не до конца понимая, что происходит, и слова вымолвить не могу, а он продолжает орать, зажимать мне руку, бьет по щекам, вскакивает и тут же падает обратно передо мной на колени, пихает мне под нос вату с нашатырем, вновь кричит и... плачет. Искренне, навзрыд, по-настоящему и, кажется, в этот момент стареет лет на пять сразу, будто вместе со слезами из его вытекает жизнь.
- Миш... - зову его, но голос такой, будто я орал без перерыва несколько суток.
- Сдохнуть решил, сука? Жить ему надоело? Бедненький. Устал он, - вновь бьет меня по щекам, когда я начинаю заваливаться набок и терять сознание. - Всю ванну кровью заляпал, урод, а мне убирать! - его сарказм сейчас совсем не к месту. Руки трясутся как у наркомана в период ломки, губы подрагивают, а сам он кажется неестественно бледным.
- Миш... - его истерика начинает пугать даже меня. И уже вся мистика, весь тот бред, что творились со мной... с нами последние сутки, отходят на второй план. Сейчас есть место лишь беспокойству, за него конечно.
- ... ну заебал я тебя так, что жить не в кайф, так ты подойди, скажи, сука, что я нахуй тебе не нужен, пошли, я же не гордый, пойду, - забинтовывает мою руку, в воздухе отвратительно воняет спиртом и еще чем-то, от чего режет глаза и свербит в носу. Голова начинает кружиться еще сильнее, но он словно и вовсе не замечает, как меня ломает. - Что ж ты мучился-то, терпел мое присутствие, страдал, сука? Это ж как я тебе омерзителен, что сдохнуть решил, лишь бы... - его непрекращающийся поток бреда начинает злить. Поборов себя, приподнимаю руку, которой, в отличии от пострадавшей, могу двигать и прижимаю ладонь к его мокрой от непрекращающихся слез щеке.
- Я люблю тебя, - произношу максимально твердо, насколько позволяет мое плачевное состояние.
- Тогда зачем? - враз его плечи поникли и задрожали, взгляд потух и весь его образ сейчас казался таким убитым и подавленным, что на секунду мне даже становится стыдно. - Зачем ты так? - шепчет, так и не отпуская моей руки, словно хватаясь за соломинку, отделяющую его жизнь от смерти. - Зачем, Жень? А как же я? - не могу выдавить из себя ни слова, лишь глупую улыбку. Я же знал, что он будет злиться. - Я же сдохну без тебя. Жить не буду, - из уставших глаз капают слезы и столько в них искренности и правды, что никакими словами не передать. Тяну его на себя, он все понимает правильно и прижимается лбом к моему плечу, все также сидя на коленях у меня между ног. - Я не прощу тебе этого. Никогда не прощу. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы потерять. Лучше я. Лучше я сдохну... - меня дергает, подкидывает так, будто разряд тока пронзает измученное тело. Его мысли, каждое слово, точь-в-точь схожи с моими и это пугает. Пугает само понимание, что было бы, если бы вместо него тогда я так же сорвался бы с крыши. И нет сомнения, что все произошедшее не сон. Я не знаю, как это возможно, не знаю, какие силы помогли мне перебраться через грань прошлого и настоящего, переступить через время, но точно уверен, что Мишка бы без меня жить не стал, значит попытка спасти его за счет своей жизни изначально была обречена на провал?
- Зачем ты так? - отрывает голову от меня и с мольбой смотрит в мои глаза. - Зачем, Жень? Что я сделал не так? Кто тебя обидел? Зачем тебе, тварь ты ебаная, все это понадобилось?! Я же своими руками тебя бы из могилы вытащил, воскресил и убил бы тоже я, - кричит и враз затихает, улыбается чему-то своему такой улыбкой, что кровь в венах стынет от ужаса, - а после рядом лег, потому что не знаю, как это - жить без тебя, - кивает чему-то своему, хмурится и, кажется, успокаивается. - И знать не хочу... - его уверенность заставляет все внутри замирать и ухать вниз, сердце колотится как заведенное, хотя пару минут назад едва билось, заметное напряжение не позволяет вздохнуть нормально, все происходящее кажется безумным, таким же, какие и мы сами.
- Миш...
- И после всего этого ты думаешь, что я с тобой, психом, жить буду?! - орет на всю квартиру, а может и подъезд.
- Миш... - уже более требовательно.
- Суицидник хуев! Да нахуй ты мне такой не сдался! Ненавижу тебя, тварь эгоистичная! - все так же орет, напрочь отказываясь замечать мое присутствие. Руку ужасно тянет, все тело ломит и нестерпимо трещит башка, а его вопли лишь сильнее усиливают головную боль. Никогда в жизни не чувствовал себя так паршиво, в физическом смысле, но на душе до того легко и спокойно, что все те радость и ликование, вся та тупость и безумие, еще оставшиеся во мне, вызывают глупую и беспричинную улыбку.
Я никогда не верил в Судьбу, никогда не верил в сказки или чудеса, признавая суровую реальность и трезво глядя на жизнь. Я был идеалистом и следовал только своим идеалам, иногда действуя чересчур жестоко к другим, поступая так не потому что стремился причинить кому-то боль, а потому что так жить было проще. Но после того, как тебя выворачивают наизнанку, давая почувствовать недолгое счастье и затянувшуюся на несколько лет нестерпимую боль, начинаешь осознавать, чего действительно стоит твоя жизнь и жизнь того, кто дорог. И изменить столько хочется, столько исправить, сделать, сказать... да поздно уже. Время, безжалостно переступив через тебя, идет дальше, не оборачиваясь и оставляя тебя один на один со своими мыслями и гнетущей болью, которую перетерпеть или подчинить себе выходит не у всех. Я не смог. Не справился. И да, это моя слабость и главная ошибка. Я часто ходил по лезвию бритвы: давя на гашетку на ночной трассе, прогуливаясь пьяным по мосту или задерживаясь допоздна, а после блуждая один по ночному городу. Я не ценил жизнь, не задумывался, что своей смертью могу потянуть за собой череду смертей тех, кто дорог мне и кому по-настоящему не безразличен я. Мишка доказал мне это. Жестоко, болезненно и нечестно по отношению к тому, что было между нами, но доказал, правда ради этого сурового урока - урока, в котором нам обоим пришлось умереть, - я познал истину. Мне повезло - мне был дан второй шанс исправить, на себе прочувствовать свои ошибки; жаль только, зачастую не всем так везет и их невысказанное и не сделанное, их эгоизм и глупость, из-за которых страдают другие - и неважно кто: родители или любимые, может, друзья или родственники, без разницы, - но непременно рано или поздно приведут к итогу, который, увы, не всегда приходится счастливым концом. Жизнь непредсказуема, и в сговоре с судьбой и вашими внутренними демонами может выкинуть поистине ужасающую шутку, последствия которой могут быть непоправимы. И не всегда желаемое мы отличаем от действительного, гонясь за стереотипными чувствами и веря в то, чего на самом деле нет, совершаем ошибки. Я верил себе. Верил в Мишку и в наши чувства, верил, что они настоящие, они есть... может быть поэтому мне был дан второй шанс?
- Миш... - дергаю его на себя, поморщившись от боли, прострелившей все тело. Он заваливается мне на грудь и даже перестает дышать. - Люблю тебя, - шепчу ему в блондинистую макушку и едва касаюсь светлых прядей губами.
- И я тебя, - шепчет чуть слышно и начинает дрожать в моих руках, не в силах больше терпеть и сдерживать слезы. А я глажу его по голове, пытаясь успокоить, но не останавливая, а позволяя выплакаться за нас обоих, перебираю неспешно короткие пряди жестких волос на макушке, не считая его в этот момент слабым, а наоборот, сильным и мужественным, потому что искренность и неподдельный страх терять близких еще никогда не считались слабостью.
