Таганка: Личное дело одного театра - Леенсон Елена
Марьямов[252]. Спектакль о Герцене[253]. Замысел пьесы… во многом перекликается с тем, что говорили о Достоевском, это поиски опоры и идей. ‹…›
За основу я взял… «Былое и думы». ‹…› Предметом спектакля должна быть жизнь героя. ‹…› Это повествование и размышления.
Ю. П. Любимов. Это история молодого человека XIX века — мы сейчас говорим о репертуарном плане по классике. Мне хотелось бы, чтобы все прочли Аристофана «Женщины в народном собрании»[254]. Мне кажется, что эта вещь заслуживает серьезного рассмотрения.
Давно я начал думать о постановке «Клима Самгина». В пьесе[255] есть хорошие образы, хорошие женские роли. Пьеса хорошо написана, но поставить не так просто. Давно я уже вокруг этого вопроса кручусь, что-то я составлял, а потом бросал, и сейчас не знаю, как с этой пьесой быть, стоит ли ее ставить.
Хочется что-то сделать о Пушкине, начиная с его юношеских лет и до смерти[256]. …это должно быть поэтическое представление. Эта тема относится к циклу «Истории молодого человека».
Пьеса «Живой» Можаева. Эта работа у нас почти сделана, с художником[257] мы уже продумали, как будем ее ставить. Роли в этой пьесе прекрасные.
Хочу обратиться с просьбой к Е. Евтушенко, чтобы он написал еще пару поэм[258].
Задумана еще одна вещь по Брехту. Авторы — Самойлов, Копелев и ваш покорный слуга[259]. Что нам показалось заманчивым. Брехт прожил очень интересную жизнь, он прошел через все ужасы ада, через фашизм, эмиграцию и очень интересно на все реагировал, творчески. ‹…› …мы хотим… превратить этот спектакль в такой своеобразный мюзикл[260]. Спектакль очень серьезный, но форму его мы придумаем эксцентрическую. Та музыка, которая есть, как к спектаклю «Махагони»[261], она слишком схематична.
Затем мы хотим поставить спектакль по произведениям Расула Гамзатова «Мой Дагестан»[262]. ‹…›
Шатров — спектакль о Ленине[263]. Все время мы подбираемся к ленинской теме. С Шатровым идут переговоры, как с новоявленным Погодиным, передавшим ему знамя. ‹…› Уже столько сделано спектаклей о Ленине, что хочется сделать что-то более многогранное, показать, как он живет в народе и творчестве. Здесь можно придумать интересные формы. Спектакль такой можно играть без грима[264].
Самойлов — «Кот в сапогах»[265]. Это будет такой мюзикл.
Спектакль о Мольере. Здесь возникают всякие мысли о том, чтобы играть Мольера по-другому, чтобы спектакль был более современным[266].
На стыке двух веков был такой интересный писатель француз Альберт Жори, у него есть произведение «История папаши Эбю»[267]. Это очень интересная история. Рита Райт будет заниматься переводом[268]. Эта вещь интересна для мюзикла.
Председатель. Надо Юрию Петровичу поехать в Софию и посмотреть спектакль «Суматоха»[269], мне этот спектакль очень понравился.
Ю. П. Любимов. Я эту пьесу читал, это узконациональное произведение и мне пьеса резко не понравилась. Я старался что-либо увидеть в этой пьесе и так ничего и не увидел. Она имела успех только потому, что в ней схвачен национальный болгарский колорит. Это все равно что мы делали бы «Ваньку-встаньку» или «Петрушку».
Председатель. Я просил бы товарищей детально ознакомиться с пьесами и репертуаром, чтобы мы могли приступить к работе. Кто хочет взять слово в обсуждении репертуара?
Тов. Логинов[270]. Репертуар большой и очень сложный. Но в данный момент для меня важно, что мы завтра репетируем. Очень реальной вещью является спектакль о Шекспире, но текста пока нет.
Ю. П. Любимов. Есть уже текст часа на полтора. Затем после того, как будет готов весь текст, он будет рассматриваться литом[271], и в зависимости от того, как долго будет рассматриваться текст и утверждаться, будет находиться наша работа.
Я хочу сказать, что у нас есть программа-максимум, но нет программы-минимум, которую надо решать в ближайшие дни.
В частности, о привлечении режиссера Хейфеца[272] к Аристофану. Я хотел бы, чтобы совету было ясно: берем мы его или нет, соглашается этот режиссер работать с нами или нет.
Я считаю, что первым резервом является Высоцкий, который сейчас выступает по клубам, общежитиям, и везде, где он читает, буквально выламывают двери, рвутся туда. Я считаю, что можно было бы дать… представление, в котором было бы занято сравнительно немного народа, чтобы это был постоянный репертуарный спектакль, а Высоцкий, как главный исполнитель, будет заботиться о подновлении спектакля. Надо подобрать какие-то такие вещи, которые залитовать как концерт, потому что если мы будем ставить вопрос о залитовании спектакля, то на это уйдет много времени и это создаст трудности в выпуске спектакля[273]. Можно назвать спектакль так: «Песни Высоцкого»… сделать это быстро и выпустить спектакль[274]. ‹…›
Реплика Ю. П. Любимова
Мне все время хотелось легализовать Высоцкого. Впервые это удалось, когда он спел свою «Охоту на волков» в спектакле «Берегите ваши лица». Тогда зрители не могли успокоиться — требовали ее повторить. Кончилось тем, что не только к нему — ко мне следователь приходил.
Конечно, было бы совершенно идеально иметь мюзикл. Начать осваивать этот новый жанр, но это вопрос времени. Надо подумать над опереттой. Никто не знает о том, что сегодня думают об оперетте на Западе. Если кто смотрел «Вестсайдскую историю»[275] — кинофильм, то это очень интересный материал. Можно было бы взять Оффенбаха[276]. Надо, чтобы это был конкретный материал, на котором можно было бы репетировать.
К следующему заседанию надо уже иметь решение по Аристофану и о Высоцком.‹…›
Ю. П. Любимов. Мне кажется, что не следует работать над «Вестсайдской историей». Это сделано прекрасно, там играют пуэрториканцы и американцы, повторять этот гениальный спектакль не нужно.
Председатель. Я с Вами согласен.
Г. Н. Бояджиев. Театр очень точно планирует свои будущие 3–4 сезона, не теряя своего лица и жанра, и, несмотря на сложность материала, театр нисколько не попадает во власть материала, а подчиняет себе этот материал, стараясь дать современное восприятие Шекспира, Достоевского, Герцена. Вы настолько умны, что заказываете инсценировки и переводы не папаше Радзинскому[277], а специалистам. Каждый из нас, владея чувством композиции, где-то уже становится драматургом.
Юрий Петрович, …когда Вы работаете над произведениями Шекспира, Достоевского, Герцена, то важно не потерять сути. У читателей есть определенное вечное мнение о произведениях этих писателей, с которым спорить нельзя. Когда вы нарисовали всю картину о шекспировском спектакле, я ахнул, что этот условный фатум будет основным в показе всей истории, это понятно, но когда вы говорите, что в 15 минут у вас уложится «Ричард П», то я думаю, что Вам это не удастся сделать потому, что здесь целая эволюция истории.
Не стоит брать слишком большого материала. «Ричард И» должен быть в основе. Это чрезвычайно интересное произведение. Вашей заслугой будет, если вы «Хроники» вырвете из той традиции, когда их ставили как «Отелло» или другую пьесу Шекспира. Ваши спектакли мы любим потому, что они трагические. Мне кажется, что ваш репертуар интересен. Оригинальным является решение Достоевского. Потому что невозможно уже смотреть «Преступление и наказание» в той интерпретации, какую мы видим на сценах театров. В чем содержание этих спектаклей? В том, что парень получил повестку к следователю; он дрожит, потому что получил эту повестку; он сидит перед следователем и дает показания. Здесь Достоевский не присутствует. Но мне кажется, что не надо называть спектакль «Арифметика». Это не арифметика Достоевского, а мистерия Достоевского. Не буду касаться всего остального репертуара.
Хочу сказать о Мольере. Будучи страстным сторонником новых постановок Мольера, я хотел бы видеть нового решительно «Тартюфа», так как «Мещанин» поставлен Сенье[278], а «Тартюф» никем не поставлен, как он был, так и остался. Это пьеса трагибуффонная. Сейчас появился новый перевод «Тартюфа», сделанный Донским[279]. ‹…›
