Семен Цвигун - Возмездие
— Вы сейчас выйдете на крыльцо, Высокий, и скажете своим людям, что до заставы будете провожать нас только вы и Шмиль.
— А если я откажусь, что вы будете делать?
— Развалю до задницы, сука! — громко воскликнул Ерофеев.
Лицо Кляйна перекосилось. Он вздрогнул, но быстро овладел собой и в сопровождении Шмиля вышел на крыльцо.
«Партизаны» подразделения, выделенного для сопровождения Млынского, увидев на крыльце Кляйна, за спиной которого стоял Охрим Шмиль, быстро повернулись к нему. Кляйн сдавленным голосом выкрикнул:
— Отставить!.. С полковником пойдем мы только двое — я и Шмиль.
Взвод, собранный Кляйном, расходится. Некоторые солдаты бросают реплики. Среди них четко слышится:
— Что он нас путает. Меняет команды, подхалимничает перед полковником.
Кляйн и Шмиль возвращаются в штаб. Млынский подходит к окну. Кляйн садится недалеко от него и говорит:
— Ну, что же дальше? Надеюсь, вы не самоубийца, полковник? Мои люди разнесут эту избушку в два счета. Сложите оружие. И я даю слово солдата, что гарантирую вам жизнь.
Млынский строго взглянул на него.
— А я вам ничего не гарантирую, гауптштурмфюрер Кляйн. Встать! Это вам не с детишками воевать, скотина!
Алик, поднявшись, сильным ударом ноги в живот отталкивает Шмиля в сторону. Млынский метнулся к нему, но Алик успевает выпрыгнуть из окна.
Млынский и Горшков стреляют в Алика.
Ерофеев прикладом автомата сбивает Кляйна с ног и связывает его.
Шмиль выбегает из штаба. Млынский кричит ему вслед:
— Охрим, к рации! Мы прикроем!.. — Взглянув на Горшкова, скомандовал: — Леня, давай! — А сам с силой нажал на спусковой крючок автомата.
Пришедшему в себя Амелину удается выскользнуть из штаба. Шмиль пробирается к узлу связи, где находится рация.
Алик с Рукосуевым короткими очередями из автомата бьют по окнам штаба. Вдруг Алик вскрикивает:
— Бежим быстрее к рации, к рации!
Оба, укрываясь за соснами от выстрелов Горшкова и Ерофеева, устремляются вслед за Шмилем.
Разгоряченный Шмиль вбегает в помещение узла связи и дает длинную очередь по рации и сидящим возле нее радистам. Вбежавшие Алик и Рукосуев убивают Шмиля.
Недалеко от штаба у коновязи стоят лошади. Млынский, увидев их, говорит Горшкову:
— Пробирайся к лошадям, мы с Ерофеичем тебя прикроем.
На него зло глядит лежащий на полу связанный Кляйн.
Ерофеев, услышав это, передает Млынскому несколько гранат.
Горшков осторожно открывает дверь. Но автоматные очереди прошивают ее насквозь. Горшков с силой захлопывает дверь и через окно стреляет по наступающим лже-партизанам. Млынский забрасывает их гранатами. Ерофеев передал ему еще несколько гранат:
— Иван Петрович, возьми, твоя доля, — и взглянул на Горшкова.
— Ну, Горшок, рискни. А мы — за тобой.
Горшков подполз к двери и снова стал ее открывать.
Лжепартизаны изрешетили ее. Млынский мгновенно оценил обстановку.
— Леня, назад! Забаррикадируй дверь!
Горшков и Ерофеев быстро подтащили скамейку, стол и плотно приставили их к двери.
У коновязи пытаются вырваться перепуганные лошади.
Лжепартизаны, то ложась, то вскакивая, ведя беспрерывный огонь по штабу, приближаются к нему. Млынский, Горшков и Ерофеев ведут стрельбу из всех окон. Млынский кидает противотанковую гранату. Она взрывается. Вслед за ним забрасывают немцев гранатами Горшков и Ерофеев.
Алик, стреляя на ходу, подбегает к Рукосуеву.
— Прикрой меня, я проберусь к лошадям. Нужно сообщить Занге.
— Давай быстрее, — ответил Рукосуев и вместе с Колосовым и группой немецких солдат стреляет по избушке, прикрывая отход Алика.
Алик прячется за дерево, отползает назад, к коновязи, быстро отвязывает одну из лошадей и вскакивает в седло. Из штаба стреляют по Алику. Но он на коне, делая крутые зигзаги, скрывается в лесу.
Млынский и Горшков меняются местами у окон. Млынский, увидев приближающихся врагов, кричит Горшкову:
— А ну, Леня, давай наверх!
— Есть! — отвечает Горшков и с ручным пулеметом и гранатами взбирается на чердак.
Рукосуев, укрываясь за деревом, кричит:
— Эй, вы, сдавайтесь, а то спалим живьем!
Ерофеев бросает через окна в немцев гранаты и дерзко отвечает:
— Держи в обе руки!..
Несколько наседавших солдат падают мертвыми. Раненые отползают назад, оставшиеся в живых продолжают с яростью атаковать штаб.
Млынский стреляет, перебегая от одного окна к другому. Его, часто меняя позиции, огнем поддерживает Ерофеев. С чердака бьет длинными очередями из пулемета
Горшков. На какое-то мгновение атака лжепартизан ослабевает. Но, перегруппировавшись, они под командованием Рукосуева с новой яростью бросились на штурм дома.
Рукосуев бьет по крыше штаба зажигательными пулями. Крыша вспыхивает факелом рядом с Горшковым. Загорается чердак. Дым… Гарь… Становится трудно дышать… Пули решетят стены, дверь… Шальная пуля убивает Кляйна. Млынский и Ерофеев бросают гранаты… Задыхаясь в дыму, продолжает стрелять с чердака Горшков…
Навстречу скачущему Алику выбегает сержант Мгеладзе.
— Стой! Стой, говорю! Стрелять буду!
Алик, не обращая внимания на окрик, нахлестывает лошадь, скачет еще быстрее. За ним на лошадях мчатся Мгеладзе и Виктор.
— Стой! — кричит Мгеладзе и нажимает на спусковой крючок автомата. Алик, вылетев из седла, падает рядом с лошадью. Он быстро откатывается в сторону, поднимает автомат и дает очередь по красноармейцам. Виктор, спрыгнув с лошади, бросается на Алика, борется с ним. На помощь ему поспевают старшина Лукьянов и сержант Николай.
Лукьянов крепко скрутил руки Алика.
— Ты куда спешишь, гад? Где полковник?
Алик с нескрываемой злобой ответил:
— Нет вашего полковника Млынского! Все!
Лжепартизаны плотным кольцом окружили штаб. Млынский и Ерофеев, экономя патроны, продолжают отстреливаться и отбиваться гранатами.
— Держись, солдат! — кричит Млынский.
Ерофеев отзывается:
— Живой, Иван Петрович!
Горит чердак… Горшков стреляет длинными очередями из ручного пулемета.
По окнам штаба ведут придельный огонь Амелин и Рукосуев.
Выронив пулемет, с чердака падает убитый Горшков. Пуля пробивает руку Млынского. Пересиливая боль, он продолжает отбиваться гранатами…
Вынырнув неожиданно из леса, с криками «ура», стреляя на ходу, бегут советские солдаты. Длинной очередью старшина Лукьянов сражает наповал Рукосуева. От метких выстрелов Виктора падает у деревьев убитый Амелин. Падают как подкошенные лжепартизаны. Следом за Лукьяновым и Виктором бегут другие красноармейцы.
Над поляной раздается могучее русское «ура».
Уничтожая врагов, советские солдаты во главе с Бейсамбаевым пробиваются к штабу. Среди них впереди — Лукьянов, Мгеладзе, Виктор. Они подбегают к объятому пламенем дому, выбивают дверь и вытаскивают задыхающихся Млынского и Ерофеева.
На поляне перед домом они бережно кладут на плащ-палатки спасенных товарищей. Млынского поддерживают Бейсамбаев и Лукьянов, Ерофеева — Виктор и Мгеладзе. Бейсамбаев, внимательно глядя на Млынского, окликает его:
— Товарищ командир, товарищ полковник!
Млынский медленно открывает слезящиеся глаза и прерывистым, слабым голосом спрашивает:
— Бейсамбаев, ты?
— Я, я, товарищ командир.
— Что у Алиева?
Бейсамбаев четко отвечает:
— По рации передали — составы идут.
Млынский скупо улыбнулся и проговорил:
— Значит, сработало…
Поляна, расположенная в низине, недалеко от железной дороги, еще была одета утренним туманом. Из него выходили люди Занге с оружием в руках. Шли рассредоточенной цепью. За ними наблюдали Хват, Алиев и Бондаренко со своей ротой. Люди Занге медленно приближались…
Занге тоже следил за ними, привстав на одно колено. Когда передняя цепь дошла до позиций отряда, он вынул из кобуры пистолет и, взмахнув им, поднялся. И тотчас же поднялись его солдаты, находившиеся в укрытиях, и вместе с подошедшими бросились вперед…
…На поляне шел бой с лжепартизанским отрядом Занге. Гремели взрывы гранат, и стук пулеметов сливался с треском автоматных очередей. Самый яростный удар был направлен на роту Бондаренко, которая прикрывала выход из леса к железной дороге. Здесь дело доходило до рукопашной.
Бондаренко, отбросив автомат, у которого кончились диски, отстреливался из пистолета.
Неподалеку короткими очередями бил по немцам Хват.
Бой окончен. Отряд лжепартизан разгромлен. К Хвату подходит Полищук и докладывает:
— Товарищ майор, среди убитых и взятых в плен бандитов Занге не обнаружен. Ему, видимо, удалось бежать.
