Живая вода - Андрей Константинов
Командир берёт пулю, разглядывает.
КОМАНДИР
Наша. От АВС-36.
Особист, нервно сглотнув, отводит взгляд.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Ну, в таких вещах я слабо разбираюсь. Важно другое, ранение в грудь! Причём не навылет, пуля застряла в позвонке. Вы понимаете, что это означает?
КОМАНДИР
Если честно — не очень.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
От такого ранения его должно было минимум парализовать! Так нет же, ничего подобного. Как и в случае с осколком Свешникова, сама, обратным ходом вышла! (Торжествующе) Каково?! (Подходит к Ивану) А вообще — три смертельных ранения. (Показывает на теле) Здесь, здесь и вот здесь.
Со своего пенька Лена напоминает.
ЛЕНА
И ещё в правую руку.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Да. Совершенно верно. Не сказать что смертельное, но всё-таки очень нехорошее ранение. Перебита артерия.
Особиста эта подробность профессионально настораживает.
ОСОБИСТ
Артерия, выходит, перебита? М-да… А вот Иван утверждает, что после такого ранения он этой самой рукой шестерых немцев, одного за другим, перерезал. (С прищуром смотрит на Ивана) Интересно, и как это у него получилось?
Иван принимает вызов: несколько секунд они с Особистом сверлят друг друга взглядами, затем Иван убирает руки с причинного места и решительно направляется в сторону Лены. Та, ойкнув, закрывает глаза ладошками. Иван подходит к тряпке, на которой разложены инструменты, берёт хирургический нож и, резко развернувшись, мечет его в сторону Особиста, беря чуть повыше головы. Нож втыкается в ствол дерева.
ИВАН
Примерно так.
Немая сцена. Все присутствующие продолжают изумлённо смотреть на ствол, в котором ещё продолжает вибрировать рукоятка ножа.
4.5. ЗМЕЕВО БОЛОТО. НАТ. РАННИЙ ВЕЧЕР
Через болото бредут-ковыляют усталые фельдфебель Краузе (у него кое-как подвязана раненая рука) и радист Кнут (у этого — распухший после перелома нос). Накомарники остались в лагере, так что им ещё и досаждает болотный гнус.
КРАУЗЕ
Я вроде бы уже говорил, что ненавижу болота?!
КНУТ
Да. (Участливо) Как ваша рука? Сильно болит?
Краузе, притормозив, прислушивается к ощущениям.
КРАУЗЕ
На удивление — терпимо. Хотя этот призрак-ублюдок перебил мне кости… У тебя в карманах случайно не завалялась сигаретка? Чертовски хочется курить.
КНУТ
Вы, наверное, забыли, господин фельдфебель, — я не курю.
КРАУЗЕ
Когда мы один на один, можешь обращаться ко мне просто Генрих. Неужели никогда не пробовал? Хоть пару затяжек?
Кнут виновато качает головой.
КНУТ
Нет.
КРАУЗЕ
Ты ещё слишком молод, парень, чтобы начинать беспокоиться о здоровье.
КНУТ
Наш фюрер считает, что табак — это «месть краснокожих белому человеку».
КРАУЗЕ
О да! Хотя сам же, в своей автобиографии, признался, что в школе зачитывался романами Карла Мая про Виннету… Как по мне, на войне, когда ты постоянно ходишь под приглядом старухи с косой, можно себе позволить не обращать внимания на такой пустяк, как вред от курения.
Кнут, не отвечая, тревожно всматривается вдаль.
КРАУЗЕ
Ты чего, парень?
КНУТ
Там какие-то люди! Двигаются нам навстречу.
КРАУЗЕ
Где?!
Всматривается в направлении, указанном Кнутом.
КРАУЗЕ
Да нет там никого. Тебе померещилось. Это всё от жары.
КНУТ
Да вон же! Их много, целый отряд.
КРАУЗЕ
Не морочь мне голову! Хочешь сказать, что ты, без своих слепошарых диоптрий, видишь лучше, чем соколиный глаз старины Генриха… (Удивлённо) Чёрт возьми!
КНУТ
Я узнаю обер-ефрейтора Шлимана. (Радостно) Это наши! (Начинает призывно размахивать руками) Эй! Сюда! Мы здесь!
4.6. ХУТОР. ИЗБА. ИНТ. ВЕЧЕР
Братья Карл (он в мундире) и Гюнтер (в небрежном штатском) ужинают в горнице. На столе: консервы, овощи, хлеб, жареная рыба… Старший брат угрюмо налегает на спиртное, он уже под лёгким хмельком.
ГЮНТЕР (С укоризной)
Ты слишком много пьёшь, братец. Тем более в жару, когда человеческий организм и без того работает на пределе своих возможностей.
КАРЛ
О! Очередная медицинская лекция? Я начинаю к ним привыкать.
ГЮНТЕР
Прекрати. Это не смешно.
КАРЛ
А когда мне ещё пить, мой дорогой Гюнтер, если жара здесь не спадает круглосуточно? Может, здесь вообще не бывает дождей. Может, это такая Сахара по-русски, где вместо песка — леса и болота, а вместо кочевников-бедуинов — красные бандиты и хамоватые старосты. (Хмыкнув) Надо будет озвучить эту версию подполковнику фон Штайну. Может, тогда он перестанет донимать меня идиотскими вопросами: а каковы виды на урожай у местных поселян? (Сердито) В конце концов, я — майор полевой жандармерии, а не надсмотрщик на плантациях.
Гюнтер невольно усмехается.
ГЮНТЕР
Всё с тобой понятно, братец.
КАРЛ
Что тебе понятно?
ГЮНТЕР
В состоянии опьянения каждого офицера неизбежно раздирает желание обличать грехи начальства. Равно как бороться за свои, якобы попранные, права.
Карл не успевает парировать. В следующую секунду в горницу без стука врывается запыхавшийся денщик Рильке.
РИЛЬКЕ
Прошу прощения, господин барон!
КАРЛ
Что стряслось, Рильке? На вас лица нет!
РИЛЬКЕ
Группа обер-ефрейтора Шлимана запросила внеплановый сеанс телефонной связи.
Карл смотрит на часы.
КАРЛ
Они не могли добраться до места так быстро.
РИЛЬКЕ
Они и не добрались. Но по пути наткнулись на фельдфебеля Краузе и рядового Хубера!
КАРЛ
Что значит наткнулись? (Вскидывается) Где, в каком месте? И где тогда остальные?
РИЛЬКЕ
Прошу прощения… Похоже, остальные погибли.
Мгновенно трезвея, Карл вскакивает, хватает со стола свою фуражку и выбегает из горницы. Следом бросается Рильке.
4.7. ГАНЬКИН БОР. СТОЯНКА ЛАГЕРЯ. «ЛАЗАРЕТ». НАТ. ВЕЧЕР
На земле возле телеги-кровати стоят радиостанции: трофейная немецкая и неработающая, полуразобранная отрядная. С ними возится-колдует Володя. Тем временем доктор завершает осмотр раны Свешникова, ему ассистирует Лена. Рана выглядит совсем не так жутко, как прошлой ночью, когда от её вида невольно отводил глаза брезгливый Особист. Далее доктор бережливо, экономя каждую капельку, промывает рану водой из фляги (это из тех запасов, что принёс с острова Иван). Удовлетворённый, он протягивает флягу Лене.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Лена, пригубьте.
ЛЕНА
Нет-нет, что вы! Эту воду нужно оставить для раненых.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Вы мне тоже нужны здоровой и сильной. Без вас я как без рук. Так что пейте, профилактики ради. (Девушка делает глоток) Отлично. Теперь накладывайте повязку.
С флягой в руке доктор подсаживается к Володе, ковыряющемуся в радиоаппаратуре.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Вы тоже, Володя. Один глоточек.
Володя послушно пьёт и возвращает флягу доктору, с интересом разглядывающему технику.
АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ
Как мыслите, Кулибины? Получится?
ВОЛОДЯ
А куда оно денется? (Весело) Чтоб у Паши, да не получилось?!
В ответ Свешников со своей «койки» пародирует «мову».
СВЕШНИКОВ
Не кажи «геть», поки не перэскочыл!.. Вовка, имей в виду: у немцев выходная мощность передатчика даже до одного
